Жаннеттам, а теперь – Памеле грустной.
Так мало стало серебра у игровых притонов,
И даже Дон-Жуану, прославленному Гарпагону
Лишь струйка золота течет из тощих портмоне;
В исповедальнях и предлога для сенсаций нет!
А Сакре-Кёр, уснув своей природной смертью,
Так сильно истощен; протесты круговертью
Дразнят непрестанно швейцаров Маньяна;
Хохочут над проповедями Равиньяна;
Все чаще знати свет стучит в ворота шлюх,
Красавицам иным анархий гидра вдруг
Предстала в образе печального коня в лесу,
Тянущего фиакр на бал за тридцать су.
Лишь скорбь одна царит над Вавилоном,
Но ты явился всем колонной просвещенной,
Царишь повсюду и спасаешь знатных лордов,
Твои статисты же получат дань с милордов,
И все вокруг довольны: солдаты и народ,
Поют тебе осанну и церковь, и Жавот.
Поздравим и отметим! Идемте же скорей!
И все старье исчезло под шорох голубей,
У лакея Мандрена толпа страждущих душ,
У Тартюфа – свеча, а Фальстаф зажег пунш,
К Елисейским полям, где поет трубадур,
Все спешат: Монламбер и Парьё, и Сибур,
Эта шлюха Руэ и прислужник Тролон,
Всякий-каждый из тех, кто себя продает,
И кто право имеет вольно лгать и красть,
Тот – святоша, с ним высшего качества власть.
Кто презрен и мечтает остаться позорным,
В глубине же себя осуждая бесспорно,
Превращался в раба, чтоб сенатором стать.
Упоенно взирают на Цезаря стать.
Тот пирует, гуляет, будто из водевиля,
– Господа, мы как будто похвал заслужили!
Папавуан, Лойола говорят что об этом?
Ну, прохвостов теперь поторопим с ответом!
Обозначим-ка золотом славную дату.
Доставайте же флейты, барабаньте, солдаты!
«Salvum fac» прогорланьте, тотчас понемногу,
Пробирайтесь к пристанищу господа Бога,
Там хоругвии на мачтах воздвигнуты нам,
Полюбуйтесь на трупы! Победа! Mesdames!
V
Где ж они? У реки, во дворах, под мостами,
Где Мопа в водосток их цинично бросает,
В непомерно разросшейся братской могиле,
У дверей возле дома, на дорожном настиле,
Вперемешку повсюду в повозках лежат,
И в фургоне, в ночи, под конвоем солдат,
О котором тревожный Париж скорбит тайно,
Он от Марсова поля снаряжен не случайно.
О, мучений гора! Ты храни свое имя!
Те, кто умер от пушек, жестокой резни,
В этом поле, где тайны закрыли могилы,
Головами
