не дающее побочных эффектов, нетоксичное лекарство должно пойти нарасхват и предлагал его открыто и бескорыстно. И недоумевал, почему врачи отводят глаза и мямлят что-то про «замечательные новинки, которые недавно получены». Но тот самый главврач городской поликлиники, которого Сенин вылечил, и после исцеления не стал его союзником. Врач, спасибо ему, был честен: «Поймите, ваш препарат нам не нужен, у нас – свои лекарства, свои поставщики, свои налаженные каналы, свои давние связи, в общем, свое дело, свой бизнес». Главврач не сказал – «клановый», но так оно и было.
И Сенин понял: чужак, несущий непрошенное добро, в нем лишний. И ушел ни с чем, оставив в кабинете всю свою наивность. Потому что ясно увидел – сказанное в приступе откровенности главврачом могли бы слово в слово повторить Сенину чиновники. В их клановый, часто родственный, даже семейный бизнес посторонний препарат никак не вписывался. Тем более, хороший. Тем более, отечественный. Все эти профессиональные, медицинско-фармацевтические, они же дружески-родственные кланы имели давние и прочные, хорошо оплачиваемые (в том числе, регулярными «откатами») контракты с иностранными фармацевтическими компаниями, закупали у них лекарства для страны и вовсе не собирались эти отношения разрывать, менять поставщиков на каких-то других, тем более, отечественных. Эти последние в качестве конкурентов кланам были ни к чему, они помешали бы зарубежным корпорациям беспрепятственно сбывать в Россию свой товар. А именно в этом и состояла главная задача кланов. В этом, а не во внедрении каких-то новшеств, будь они хоть трижды эффективны. И когда Сенин стал, что называется, «качать права», напоминать о страдающих больных, взывать к долгу врача, милосердию, патриотизму, ему – через третьих лиц – прозрачно намекнули: противодействие его активности будет хорошо организованным, отпор – быстрым и жестким.
На него и нарвался Сенин, когда, проигнорировав намеки и угрозы, попытался вместе с партнерами распространить свой препарат самостоятельно, начал раздавать его бесплатно по аптекам. Аптекам приказали сенинское лекарство не брать, и они не брали. Попробовали развозить его по клиникам – отказ. Участвовали в выставках, ярмарках, давали рекламу – безрезультатно. Каждый раз события развивались по одинаковому сценарию: сначала – вспышка интереса, вполне объяснимого, потом – глухое молчание.
Сенин чувствовал себя загнанным в угол. Опускались руки. Добил его компаньон – ударом в спину. В те годы в бизнес ринулась масса бывших армейских офицеров и офицеров разных спецслужб. Вот и компаньон Павла Андреевича был оттуда – бывший военный, полковник, политработник. Человек толковый, но – пьяница. Его периодические запои сильно вредили делу. В конце концов, Сенин не выдержал, сказал компаньону:
– Или вы все это раз навсегда прекращаете, или…
Что значило это «или», тот понял и сидел, пригорюнившись. Тут как раз приехали заступать на пост охранники.
– Что с тобой,
