людях как он острая необходимость. Родился в Польше, теперь перебрался в Россию, в которой, как он сказал, в мутной воде удобно ловить крупную рыбу.
Эти слова не понравились Касаткину, как и глаза дельца. Они были мутно-голубые и словно вколочены внутрь глазниц деревянным молотком. Оттого казались плоскими, стеклянными, с полуусмешкой и наглым вызовом. Но Арнольд Маркович сразу понял, что поляк может ему быть очень полезен. Самому черный коралл не достать и дело не в деньгах, его запрещено вывозить с Гавайских островов. Можно было бы попытаться выделить теломеразу, обеспечивающую целостность ДНК из чилийской араукарии или шведской сосны, они тоже живут тысячелетия, но морские обитатели древнее наземных, а потому обладают более надежным механизмом самовосстановления.
А самое главное, уже потрачено столько времени на изучение хромосом обычных кораллов, что менять направление движения поздно.
Профессор поднялся из кресла, взглянул на настенные часы. Без пятнадцати двенадцать. Вчера Янек позвонил и сказал, что будет в полдень. Велел готовить деньги. А что их готовить, они уже собраны полгода назад, все 12 тысяч долларов. Во столько оценил поляк заказ на черный коралл. Пришлось давать дополнительные уроки, писать статейки в научные издания.
Допил рюмочку, открыл дверь в свою домашнюю лабораторию. Десятки колб, пробирок, банок с химикатами, измерительные приборы, электронные весы. Такой лаборатории сегодня позавидовали бы многие российские НИИ. Кое-что, конечно, пришлось позаимствовать из собственного института, но ведь это ради науки, ради блага всего человечества. Проводить эксперимент по антиэйджлечению, то есть по омоложению организма, на работе не имело смысла. Как всегда новаторскую идею затрут, замотают, а если что и получится, лавры пожнет руководство. Ну уж дудки! Весь мир должен узнать имя профессора Касаткина и поставить ему золотой памятник на…
Где ему должны поставить памятник, Арнольд Маркович додумать не успел. Запищал домофон. Янек.
– Спите, что ли? – раздался наглый голос поляка, хотя профессор ответил почти сразу.
На мгновение Касаткин растерялся, он всегда робел перед хамством и наглостью, но ничего не мог с собой поделать.
– Жду вас с нетерпением, – нажал профессор кнопку домофона, хотя очень хотелось сказать какую-нибудь гадость этому спекулянту. Несколько минут, пока тот поднимался на десятый этаж, он думал чтобы такое едкое мог ответить, но так ничего и не придумал.
Янек Куцка вошел в квартиру вальяжно, по-деловому осмотрелся. Был он в белом хлопковом костюме, красном галстуке, под мышкой держал черный скрипичный футляр. От этого цветового диссонанса, у профессора зарябило в глазах. Арнольд Маркович указал на кресло возле журнального столика, предложил виски.
– Вот, значит, как живут русские ученые, – хмыкнул Янек, опускаясь в широкое зеленое кресло, – по утрам виски
