собой ногу человека со скованными за спиной руками.
– Он что ли? – зачем-то спросил один из оперативников в дешёвом китайском джинсовом костюме.
– Он, – Медведев отвернулся.
– Давай, топай, или беременную бабу легче насиловать, чем отвечать за свои поступки.
Человек: страшный, взлохмаченный и уже избитый – мрачно и упорно продвигался вперед своим неверным шаркающим шагом.
Глава 2
– Ну как, капитан? – поднялся из-за стола сорокалетний мужчина в мундире с приколотым к лацкану значком о высшем образовании.
Медведев, проходя к столу, бросил на него спортивную сумку, приблизился к мужчине и крепко пожал ему руку.
– Это? – кивнул тот на сумку.
– Думаю, да. Сидоренко именно ее должен был передать Рожневу, Климову и Дубовцеву.
– Прекрасно. Вскроем, когда остальные подойдут. Они должны быть с минуты на минуту. Ну и сборная у нас, ну и олимпийцы. Оформим все после вскрытия.
– Как скажете, Михаил Степанович.
– А ты молодец, капитан, молодец.
Тут дверь кабинета открылась и вошел человек в форме работника прокуратуры.
– Здравствуйте, – сказал он приятным, чуть рокочущим, голосом. – Михаил Степанович, мое, почтение. Медведев, если не ошибаюсь? Приятно познакомиться. Что, наши «друзья» из РУСАКа еще не приехали?
– Сказали, что едут.
– Придется ждать. Вы уверенны, что это то самое, что мы искали, – кивнул прокурор на сумку, стоявшую на столе.
– Думаю, да.
– Кстати, если это так, нашедшему полагается премия от компании.
– Слышь, Медведев, ты разбогател.
– Невелико богатство, если разделить на 12 человек, – ответил Медведев, садясь за стол и доставая сигареты.
– А зачем делить? – удивился прокурор, тянясь к его пачке.
– Все принимали участия в следствии, – Медведев протянул ему пачку, и они оба вопросительно посмотрели на хозяина кабинета. Тот молча кивнул и пошел открывать окно.
– Нашли сумку вы и потому могли бы и не делиться, – прокурор прикурил от зажигалки Медведева.
– Мы же следственная группа, а не частники. И ребятам тоже не помешает премия.
– Ну, вольному – воля. Что же они не едут.
Прокурор явно нервничал, нервничал хозяин кабинета, и только капитан Медведев оставался спокоен и равнодушно смотрел в окно через ряды стульев. Он курил, затягиваясь полной грудью, не торопливо и не жадно, в меру экономно и слегка небрежно держа сигарету, но пепел вовремя стряхивал в пепельницу и делая при этом минимум движений. Шрамы на его лице при неярком свете казались простыми морщинами.
Прокурор курил порывисто, словно куда-то спешил, все оглядывался и ронял пепел на стол, на кожаную папку и на брюки. Михаил Степанович ходил, заложив руки за спину от своего кресла к окну, от окна – обратно к креслу. Когда ему надоело это занятие, он сел, аккуратно подтянув брюки, посидел немного, к чему-то
