напитки, фрукты, десерты, сладости – на любой вкус.
Надя сидела за столиком, спиной к стойке, и с аппетитом уплетала цитрусовый десерт. Кидан ел очень медленно, смотрел на неё, не отрываясь, и в его тёмно-карих глазах что-то плавилось и переливалось. Но Надя ничего не замечала – она была в восторге от музыки, и её пальцы легонько барабанили по столу, отбивая такт.
Я люблю музыку до умопомраченья. Я едва-едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не начать танцевать. И место было. Искушение возникло настолько сильное, что я не могла отвести глаз от этого пространства между столиками, где уже видела себя танцующей. Я не боялась шокировать публику – мне уже доводилось танцевать и в автобусе, и на обочине дороги, и посреди огромного зала под рукоплескание заведённой публики. Но вот как отнесёшься к этому ты?
– Что ти так…ходишь? – мягко спросил он. – Надо так сидеть, как джельтмен.
– Я хочу танцевать!
Он улыбнулся, и его тихий вибрирующий голос прозвучал вкрадчиво:
– Пойдём к нам, там ти будешь танцевать, как ти хочешь.
– Если я буду только танцевать, я согласна.
– Что?
– Если я буду только танцевать…
– Ти грубий! – воскликнул он горячо. – Как ти можешь так говорить? Тебе не жалко?!
На минуту Надя растерялась, но тут же сказала ему тихо и серьёзно:
– Я тебя предупреждала… Я для этого не подхожу. Тебе нужны лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Я понимаю, ты думаешь, я привыкну и на всё соглашусь, но этого никогда не будет!
– Как не будет?
– Так, как ты хочешь!
– Что здесь плохого, эре, если ми поймём друг друга, э?
Он смотрел ей прямо в глаза, точно ждал чего-то; Надя не знала, как его понять и что ответить.
– Ты очень хитренький, – произнесла она, сбивая на шутку.
– Я – хитренький? – искренне удивился он. – Нет. От моей хитрости нет вреда. Хитрость, от которой нет вреда, это ум.
Надя улыбнулась: неплохо это у него вышло – сделать комплимент себе самому.
– Целюй меня! – попросил он вдруг.
Она удивилась.
– Что? Прямо здесь? – и уже потянулась, было, к нему, но Кидан остановил её, ласково притронувшись ладонью к щеке.
– Что ти спросила – прямо здесь? Да, правильно. Мне не надо било просить тебя об этом, да? – он как будто ждал опровержения. И тут, глядя ей в глаза, произнёс:
– Голюбчик мой!.. Так можно сказать? Так наш профессор говорит.
– Голубушка.
– Голюбушка, – повторил он, смеясь.
Двое чернокожих парней – из тех, что были с ними в общежитии института культуры, – вошли в кафе и направились к стойке. Кидан едва приметно взглянул на них и произнёс растроганно:
– Им видела – друзья?
Он ещё раз попытался уговорить Надю поехать с ним, а билеты порвать.
– Ти
