орнаментом, распахнул как книжку – там оказался прекрасный набор теней с зеркальцем и двумя кисточками. Ему так хотелось видеть, как она обрадуется, но реакция была довольно скудной – только в первый момент дрогнули ресницы.
– Не показывай никому, – сказал Кидан, снова заворачивая коробку и пряча её в пакет.
– Почему?
– Ну, слюшай меня, не показывай!
– Да почему? Что здесь такого?
– Ува! Если ти покажешь, они будут думать о тебе плёхо.
И он долго целовал её, не вынимая рук из карманов, недовольный отказом, но не решаясь высказать это вслух.
Я не знаю, что мне делать.
Да, я решила с тобой расстаться, но теперь, когда ты пошёл на уступки, когда мы только гуляли, и это было так хорошо… «Что здесь плохого, эре, если ми поймём друг друга, э?»
Просыпаясь по утрам, я в первые же секунды с восторгом и замиранием думаю: «У меня есть ты!» Но следующая мысль бывает менее радужной.
Меня мучают сомнения. Да, ты мне нравишься, очень нравишься, я даже не могу определить границы этого чувства: иногда мне кажется, что наша встреча – только точка на прямой, продолжающейся в обе стороны, как будто я знала тебя ещё до нашего знакомства… Но физическая близость – камень преткновения! Камень на моей шее! Каменная стена между нами! И я… я не верю тебе!
– Надя, скажи, какое твоё отношение?
Кидан стоял в комнате Менгисту, спиной к двери, потому что она вновь пыталась сбежать от него.
– Ну, ты мне понравился, и я хотела тебя видеть.
– Сначала «нравится», а потом? А потом? – спрашивал он, пытаясь привлечь её в свои объятия, но она отворачивалась и не хотела отвечать. – А потом любить, – заключил он, сжимая её так сильно, как только мог, не задумываясь, что в порыве страсти причиняет её боль.
Но она всё не сдавалась – ни его нежности, ни его силе.
– Оставь! Ты меня не любишь!
– Если бы я тебя… – он на миг запнулся, словно подыскивая другое слово, – не любил, я бы не мог!
Но она всё не сдавалась.
И когда вышли на улицу, быстро пошла вперёд, а потом вдруг неожиданно остановилась под фонарём и дрожащим голосом произнесла:
– Нам не надо больше встречаться.
– Почему? – спросил он спокойно.
– Потому что для этого нужно любить!
– А ти меня не любишь?
– Нет.
– Надя! Это не правда.
– Почему? Надо же, какого ты о себе высокого мнения!..
– Ти хочешь, чтоби ми сейчас просто сказали: до свидания – и больше не виделись?
Она долго молчала, точно пытаясь совладать с собой, и в конце концов выдавила из себя:
– Да.
Ему ещё никогда не приходилось видеть, чтобы человек так явно желал одного, а вслух произносил совсем другое. Он видел, как она боролась сама с собой, и сила воли этой маленькой женщины поразила его. Он обнял её за плечи, запрокинул голову, и они
