на полку.Зеленовато-коричневые, оранжево-красные, такими бывают цвета…
Каштанов!
Вы оба – молодцы, вам удалось вызвать реальный образ Осени в нашем воображении!
Спасибо вам!
2
17 июля 2010 года
Азартный по натуре, детектив-констебль Крис Гиббс мог бы поспорить с убежденностью Оливии в том, что портье обеспечит их очередной выпивкой, хотя бар в отеле, подобно множеству прочих подобных заведений, уже давно официально закрылся. К счастью, он ошибался.
– Только еще одну крошечную рюмочку на сон грядущий, – проворковала Оливия таким заговорщицким тоном, будто открывала ему сокровенную тайну.
Какой странный голос! Вряд ли он дан ей от природы. Да и сама она выглядела далеко не естественной.
– Ладно, может, и не такой уж крошечный, – быстро поправилась Оливия, добившись принципиального согласия. – Ты по-прежнему предпочитаешь шотландский односолодовый виски, верно? Двойной «Лафройг» для Крисси и двойной сладенький «Бейлис» для меня, раз уж у нас нынче праздник…
Гиббс напрягся. Никто прежде не называл его «Крисси». Ему хотелось попросить впредь не называть его так, но он решил, что, пожалуй, не стоило заострять на этом внимания. Черт! Неужели портье подумает, что ему нравится обращение «Крисси»? Он надеялся, что недовольство на его лице очевидно показало исключительно негативное отношение к этому дурацкому сокращению.
В ожидании напитков Оливия вальяжно облокотилась на стойку бара, благодаря чему ее декольте приоткрыло очередную порцию ложбинки мирового класса. Гиббс заметил, что портье исподтишка оценил дамские прелести. Все мужчины обычно так и поступают, однако никто не делал этого так мастерски, как Гиббс, по его собственному, не страдающему излишней скромностью мнению.
– И оба безо льда, – бросила Оливия. – О, а вы что предпочитаете… не стоит обделять и себя! Налейте себе какого-нибудь самого классного, на ваш вкус, горячительного!
Гиббс порадовался тому, что она уже изрядно пьяна. Раньше, трезвая, она казалась чересчур шикарной для него, зато он знал, как вести себя с пьяными – ему частенько приходилось задерживать их. Правда, большинство пьяниц не носили вычурные золотые наряды, которые стоили, по словам самой Оливии, две тысячи фунтов. По здравом размышлении, Крис выразил сомнение, услышав об этом, и она посмеялась над ним.
– Вы крайне любезны, мадам, но мне и без алкоголя хорошо, благодарю вас, – ответил портье.
– Разве я не просила не класть лед? Не помню, вроде сказала – или только подумала… Ах, вечно со мной так. Никто из нас не любит лед, верно? – Оливия повернулась к Гиббсу и, не став дожидаться его ответа, вновь взглянула на служащего. – Мы и не предполагали, что у нас есть нечто общее… короче, взгляните на нас! Мы такие разные! Но вот оказалось, что мы оба не любим лед.
– Как и многие другие, – с улыбкой заметил портье.
Может, больше всего на свете ему нравилось торчать тут всю ночь, одетым, как дворецкий двадцатых годов прошлого века, обеспечивая выпивкой развязную шикарную дамочку
