слышишь, никогда не прикасайся к этому! – закричала она чужим, злым голосом. – Я запрещаю!
Мама сгребла со стола фотографии, сложила письмо и все это грубо, неаккуратно сунула в конверт.
– Осторожно, ты их помнешь! – не удержавшись, закричал я и потянулся к конверту.
И тут произошла ужасная вещь. Мама сильно, с какой-то необъяснимой яростью оттолкнула меня, сунула конверт в карман халата и ушла из кухни, даже не заметив, что я упал и больно ударился о ножку стола.
В ванной зажегся свет, полилась из крана вода, затем я услышал, как заработала стиральная машина. За что мама на меня так рассердилась, ведь я не сделал ничего плохого? И почему теперь не приходит, почему именно сейчас решила устроить стирку, словно ничего не произошло? Неужели она обо мне забыла? Все это было странно и дико, словно это не моя мама, а какая-то злая мачеха из сказки.
Я поднялся с пола и пошел в свою комнату. Проходя мимо, заглянул в ванную – дверь была открытой. Мама загружала машину бельем, а на меня даже не посмотрела.
Пришла она ко мне, только когда настало время обедать. Позвала как ни в чем не бывало, будто и не произошло этой ужасной ссоры. Я видел, что конверт все еще у нее в кармане, но, конечно, не решился завести о нем разговор, хотя мне просто нестерпимо вдруг захотелось еще раз увидеть этот необыкновенный город. Решился я на другое. До самого вечера ни на шаг не отходил от мамы – боялся, что она перепрячет конверт, и вынашивал план первого в своей жизни преступления – кражи.
Я понимал, что поступаю плохо, но мне было просто необходимо заполучить эти фотографии – владеть ими единолично. Чтобы только мне одному принадлежали эти улочки. Зачем? Я не знал ответа тогда, как не знаю его и сейчас. Чем больше проходило времени в ожидании, чем ближе подходила ночь, тем отчетливей я понимал, что с мамой разговаривать на тему конверта не только бесполезно, но и опасно – она навсегда лишит меня этого волшебного города. Остается одно – украсть. Украсть и сохранить тайну.
Медленно, невыносимо медленно тянулся вечер. Пришел с работы папа. Мы ужинали, смотрели телевизор, играли в логос – все было как обычно, все было так, как я всегда любил – всегда, но не сегодня. И время ложиться спать никак не наставало. Наверное, это был самый длинный вечер в моей жизни. Я так устал!
Но ночь все-таки пришла. Сначала для меня, потом, спустя бесконечно долгое время, для родителей. Я лежал в темноте и считал про себя, чтобы не уснуть: досчитывал до ста и спускался вниз к единице. Я был смышленым ребенком и уже знал все цифры. Зато не знал, что это самый неверный способ сохранить бодрость из всех возможных. Числа наслаивались, сбивались и путались, уставшими голосами просили меня перестать. Глаза закрывались, я боролся со сном изо всех сил, тер лицо и начинал счет сначала. На очередном круге на шестидесяти пяти я все же уснул. А вернее, провалился в кошмар, который до сих пор помню, который потом снился мне много раз. Который совсем недавно снова приснился.
Пустая,
