я и потом догадался случайно, да и то… Нет, не был я уверен и тогда, хоть и все так совпало. До сегодняшнего дня и знал, и не знал. До встречи с Винченцо, а потом до того, как окончательно не рассвело, все надеялся, что это не Италия. Потому что…
Потому что тогда еще один мой сон, который я хочу забыть, забыть, окажется вещим.
Море… Ну да. Я и сейчас не прочь оказаться на пляже. Мой щенок, конечно, так и не вырос во взрослую собаку. Даже сейчас хочу оказаться, хотя море – это было первое, что я сумел изжить. Первые путешествия непременно заканчивались на пляже, да я и по городу-то бродил сначала, чтобы выйти к морю. Дома и улицы отошли на второй план, как только я увидел фотографию с морем, и стали скорее предлогом. Это потом я их полюбил по-настоящему, может быть, через год. Это потом, через много-много лет, переселил всех героев своих книг на улицы города – чаще всего они выводили их к удаче, к счастливому концу. А в шесть лет море меня просто зачаровало. Мой город связывался главным образом с ним, я так долго бродил по пляжу, так много плескался в воде, что казалось, даже кожа и волосы мои просолились. А однажды мама сказала:
– Когда только ты успел загореть, ведь лето только началось?
Не знала она, ничего она не знала. Я засмеялся и убежал в свою комнату, в свой город, к морю.
Все изменилось, когда я забрел в эту рыбацкую хижину. Раньше я здесь никогда не был, потому что не заходил так далеко. День был жарким, я долго шел по берегу, мне захотелось пить, и щенку моему тоже, он даже поскуливал от жажды. Я постучался в дверь хижины, мне никто не ответил, постучал снова, погромче – и тут дверь сама собой открылась, из хижины повеяло такой затхлой, такой гнилой, мертвой сыростью, что меня замутило. И стало холодно и отчего-то жутко. В хижине было темно. Я стоял на пороге и боялся войти, но щенок, глупый маленький мой друг, тявкнул и бросился внутрь. Я не мог его бросить.
Хижина оказалась той самой бесконечной, огромной комнатой с зеркалом из моего сна. Пройдя из одного ее конца в другой, я провалился в бездну. И разбудил себя криком.
Не комната из сна, а сон, который слегка изменился. Хижина оказалась обычным ночным кошмаром. Но она отравила мне море. Теперь к соленому свежему морскому запаху неизменно примешивался мертвый и гнилостный запах хижины. И даже щенок, который, конечно, нашелся, не мог больше меня примирить с морем. Я забегал на пляж всего на несколько минут и уходил в город, бродить, бродить по уютным безопасным улочкам. Тогда-то я их и полюбил по-новому. А потом навсегда.
Когда мне исполнилось двенадцать, по привычке, оставшись один, разложил фотографии и вдруг понял, что они мне больше не нужны. Зачем? Если можно просто закрыть глаза и оказаться в этом городе? Потихоньку я вернул фотографии на место – за выступ на антресоли в прихожей, положил их обратно в конверты. Странно, что конверты все еще были здесь. Попытался прочесть письмо, наугад вынутое из одного из конвертов, но ничего не понял: буквы
