– точно горошины по каменному полу рассыпали. Взмахнула рукой – и исчезла. Ошарашенный Гиуртизи мотал головой туда-сюда. На его глазах я точно в воздухе растворилась. «Ведьма!» – с ненавистью выдохнул он.
Трюк на самом деле простейший, хотя и ему сперва поучиться надо. Делаешь движение, так, чтобы повернулся человек – и в глаза ему солнце попало. Ну или луна, ежели по ночной поре. А ты быстро-быстро в тень – и замрёшь, дыхание задержишь. Вот и кажется ему, будто языком тебя слизнуло. Особенно если у него и так душа не на месте.
Я выждала, пока расстроенный Гиуртизи не скроется в узенькой калитке своего сада, потом ещё для верности сосчитала до восьми дюжин – и мы с моим ящерком домой отправились. Хоть одну стражу до восхода поспать.
Удачно получилось, я даже и не думала, как гладко всё пройдёт. Видать, умнее он, Гиуртизи, чем мне раньше казалось. Не стал ругаться, не стал сторожевых рабов своих кликать. С ходу всё понял, сообразил, что лучше расстаться с частью, чем со всем. А раз умный – значит, отомстит. Надо будет прикинуть, с какой же стороны это ему сподручнее… Только не сейчас. Завтра… То есть сегодня уже… Усталость меня выворачивает, как тряпку половую. Насколько ж легче настоящей ведьме… если такие, конечно, и впрямь водятся… А тут тебе не заклинания, не дух какой-нибудь Ингрийя…
Просто мозгами как следует пораскинуть и записи многолетние один к одному свести… О том, как Наузими спровадили из города, все и так знают, это можно было и не записывать. Что в шайке Тенгарая некто с именем Наузими разбойничает, мне в прошлом году рассказал заезжий купец, чудом от лихих молодцов спасшийся… товар потерял, конечно. Судя по описанию, наш Наузими, родной. Примета опять же, половинки мизинца на левой руке нет. В детстве не уследили, крыса отхватила… А что ростовщик кому-то узелки с деньгами пересылает, от одной из рабынь его известно, с ней ещё рябой Преумиги спит, с улицы Медников. Не с обычными своими слугами Гиуртизи посылает, а старичка Мицлиу использует, должника своего. Старичок же сей у меня от зубной боли лечился. И обмолвился, что поскорее ему надо, что у него на закате с Иггирхаем встреча в кабаке. А зачем непьющему старику встречаться с молодым охальником и, кстати, ближайшим дружком Наузими? Вместе плети получали, за одно и то же дело… Что сынок папаше ценности на продажу передаёт, я и сама догадалась. Не побрякушки ведь ему нужны, а монета. Ювелиры же разбойному человеку не дадут настоящей цены. А тут – своя кровь, надёжная… О матушке государевой наложницы я от верной моей вдовы Балгуи слыхала, той на базаре молодуха Иургах сболтнула, жена писца из наместниковой канцелярии…
В общем, каждый знал свой кусочек правды, и только в моих книгах эти кусочки собрались вместе. Да и то – пришлось собирать из них картину, как искусный художник из цветных камушков складывает мозаику.
Ну да ничего, я в своём деле и сама подстать художнику буду.
Глава четвертая
Только я, затворившись на засов, собралась записать в книгу ночной разговор с Гиуртизи, как раздался вопль мальчишки:
– Тётушка,
