кто же ты такая, тётушка Саумари? – полюбопытствовал Алан, с кряхтением повернувшись ко мне. – Какого ты рода, кто твой почтенный муж, если он жив? Чем кормишься?
– А то не понял? – хмыкнула я. – Ведьма я тутошняя. – Сглотнув несколько раз, я подстроилась под нужный голос. – Ведьма я. Больных целю, ветрам велю, сглаз сымаю, порчу насылаю… А род мой тебе без надобности, да и никого уж не осталось…
– О как! – улыбнулся он разбитыми губами. – Ведьма, значит? Интересно… не приходилось мне ещё с ведьмами встречаться. Волхвы – те да, были.
– Ну и как тебе волхвы? – Мне и впрямь стало любопытно. Уж сколько я после смерти Миухири постранствовала, и до наставника, и с ним, и после – а все волхвы, что мне попадались, большие сомнения вызывали. Говорили о них многое, а мне вот как-то не довелось чудес узреть. Настоящих чудес, не фокусов, каким меня наставник Гирхан обучил. Может, не везло? Не тех встречала?
– Да разные они… С одними просто спорили… иногда и очень толковые попадались… а иные меня своими прирученными духами травить хотели. Но, как видишь, жив. Что могут завладевшие ими духи против Того, Кто повесил над землёй солнце и луну?.
– Я тебе что сказала? – сейчас же взыграло во мне. – О богах чтобы молчок! Мало ли чьи-то уши некстати уловят. В дом-то ко мне люди ходят… помогаю я людям. Так вот, господин Алан. Чтобы из этой комнатки – ни ногой. Сейчас-то и так понятно, что ты ни ногой, ни рукой, ни чем другим, окромя ядовитого своего языка… Но потом-то оклемаешься. Так смотри у меня, не то…
– Не то что? Заклятье наложишь? – краем губ улыбнулся Алан.
Чем-то сейчас он напомнил мне мальчишку этого своего, Гармая.
– Ну вот ещё, буду я драгоценную силу колдовскую на такие глупости тратить, – хмыкнула я. – Просто выставлю из дома недолеченного, и ковыляй себе по дорогам, мути людские умы.
– Но сейчас-то нас никто не слышит, тётушка, – уж до чего он оказался настырным! – Сейчас-то хоть скажи, чего именно опасаешься? Вроде бы слова об Истинном Боге никаких государевых законов не нарушают. По землям Высокого Дома ходят люди из разных стран, и не запрещается им о богах своих рассказывать. Почему же мне такое исключение?
Цыкнуть-то на него я могла, но, может, и впрямь объяснить? Авось, на ум намотает.
– Да чего уж тут непонятного? Про этого бога твоего я уже не раз слыхала. Ты на базар выйди – всё узнаешь… Почти уж год молва ходит… И всякий раз – какая-то пакость. То кого камнями забьют, – я зыркнула на него глазом, – то храмовые жрецы объявят сих смутьянов виновниками засухи или мора… Того и гляди, кровь польётся, начнут люди выискивать поклонников твоего Истинного… государев наместник встрепенётся, из Внутреннего Дома войска придут замирять. И никому мало не покажется. Там-то ладно, во Внутреннем Доме… Там высокородные совсем распустились, богов своих исконных ни в медяшку не ставят. А здесь у нас земля древняя, здесь у нас порядок. Не положено тут людей к чужим богам переманивать.
