продали Гармая, теперь уж зажиточный крестьянин его приобрёл. Не простой крестьянин – сельский староста. И началась для мальчишки такая мука, о какой он раньше и не думал, что бывает.
С самого начала пришёлся он старосте не по нраву. Строптив, дерзок, волком глядит, того и гляди укусит. В первый же день оказалось, что работать придётся поболе, чем в трактире. Спать вообще непонятно когда. А кормить – это ещё заслужить надо старанием да покорностью, чтоб кормили. На ночь его во дворе на цепь сажали. Каждый вечер секли, рубцы уже гноиться начали.
Покорности это, конечно, Гармаю не добавило. Знаю я такую породу – чем ты их боле грызи, тем они к тебе злее. По себе знаю… И понял его хозяин, что одной лишь порки маловато будет. Решил так наказать, чтобы как следует проняло. И чтобы всем остальным в острастку было.
Вывели мальчишку во двор, связали руки – да и подвесили на перекладине колодезя. Ноги на локоть до земли не доставали. А внизу, под ногами, костерок разложили.
Знакомо это мучение Гармаю было, да не по своей шкуре. Рыжий Волк такое с пленниками вытворял, ежели чего дознаться хотел. Когда и где караван ждут, откуда родом купцы, где у них дома золотишко запрятано…
Домашние собрались, и просто сельчане – поглазеть. Если и жалел кто, виду не подавал, боялись старосту сердить.
А тут путник приключился, зашёл в их село ночлега попросить. И как раз на двор старосты ему кто-то указал – мол, там тебя примут, обогреют да обустроят, если, конечно, монета есть.
Увидел путник, что здесь творится, подошёл к старосте – и говорит – сымай, мол, не дело это, бог накажет. А какой именно бог, не уточнил. Староста взбеленился – ты кто таков? Мой раб, что хочу, то и делаю. А путник ему в ответ – я у тебя его куплю. Сколько просишь?
И тут случилось непонятное. По всему как оно должно было пойти? В лучшем случае вытолкали бы этого странника в шею, а в худшем – деньги бы отобрали, да и придушили тихонько. Закопать – и кто потом дознается, что такой-то здесь проходил?
А вышло иначе. Поскреб староста плешь свою – да и согласился. Дюжину дюжин докко запросил – и незнакомец, не торгуясь, выложил. Нацарапали на дощечке купчую, взял странник Гармая за руку и вывел из села. А выходя, повернулся – и воздух над селом перекрестил.
Вот так и познакомился он с господином Аланом. И скоро уж год, как вместе ходят.
– Не раб я для него, тётушка, – напоследок сказал Гармай. – Он и сам то говорит. Другом своим называет. Веришь ли, ни разу даже не отлупил, хотя и было за что…
Хоть раз увидев господина Алана, нетрудно было поверить.
Глава шестая
Удивительно спокойная выдалась седмица. Ни «синие плащи» о себе знать не давали, ни крыса, в угол загнанная – то бишь господин Гиуртизи. Посетителей тоже было немного, и всё по мелочи – с зубами да животами.
Алан поправлялся с удивительной прытью, я и сама не понимала, в чём тут хитрость?
