понравиться? Золотое сердце! Он рожден, чтобы делать добро.
– Мне показалось, что он увлечён театром, – вспомнила Надин, – он с таким восторгом слушал вашу декламацию!
– Актриса во мне польщена, – торжественно изрекла княгиня и рассмеялась, но тут же продолжила уже серьёзно: – Что до Шереметева, то я его очень ценю и не сомневаюсь, что ты с таким мужем была бы счастлива, хоть он и молод. Есть только одно «но»: сироту-графа с малых лет опекает вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Она, похоже, давно считает его чем-то средним между собственным ребёнком и учеником своего Воспитательного дома, а такой свекрови не пожелаешь никому.
Зинаида Александровна ещё кое-что рассказала о молодом графе, но Надин не узнала ничего нового – всё это она уже слышала в Петербурге. Пришлось уйти ни с чем. По дороге домой Надин вспоминала бархатное контральто и проникновенные слова. Может, это был знак? Но как его растолковать? Море – значит, путешествие? Наверное, они с Шереметевым поплывут после свадьбы на корабле, но это станет радостным событием, и не будет ни тревог, ни печалей.
«Это просто совпадение», – наконец-то решила Надин. Море здесь ни при чём, просто её будущий жених любит прекрасное. Это намёк на то, что придётся и ей научиться разделять его увлечения, а начинать нужно с поэзии.
Успокоившись, Надин занялась самым приятным на свете делом – выбором наряда на вечер. Пусть Шереметев ослепнет от её красоты!.. Интересно, когда же он дозреет до предложения руки и сердца? Сколько же, однако, нужно терпения, чтобы женить на себе мужчину!
Глава восьмая
Скандал в музыкальном салоне
Терпение обычно вознаграждается, вот и Дмитрий наконец-то получил свой приз: вскоре после отъезда Ольги его разыскал Закутайло.
– Ну, Павел, я уже все глаза проглядел и все думы передумал, ожидая вас! – обрадовался Ордынцев и нетерпеливо спросил: – Как там наш подопечный?
– Отдыхает на постоялом дворе. Доехали мы без приключений: он ничего никому не продавал, ни с кем не встречался, а завтра утром собирается отправиться в столицу. Так что если он – курьер, то шпион ждёт его в Петербурге.
– Не всё так просто, – возразил Дмитрий и рассказал товарищу о втором подозреваемом и о том, что уже вспугнул Булгари.
– Но вы же сами сказали, что ещё месяц этот граф из Москвы никуда не денется, а как только он в Одессу вернётся, установим за ним слежку, это ведь легче, чем гадать на кофейной гуще, подозревая всех и никого. Но я вам сразу скажу, что я бы на торговца гашишем поставил. Мерзкий он мужик. Вроде и молчит, никого не обижает, ни с кем не общается, а взгляд у него – змеиный.
Других возможностей, по большому счету, все равно не осталось, и Ордынцев согласился:
– Давайте пока на нём и сосредоточимся. Но как мы сможем и дальше этого Гедоева отслеживать? Вы ехали с ним от Одессы, и вас нельзя больше использовать – это может вызвать подозрения, и он запаникует. Наверно, придётся мне этим заняться.
В глазах Закутайло мелькнул скепсис.
– Это
