чувства перспективы, но уже не имеющего иллюзий относительно как многих своих коллег, так и состояния умов и душ немалой части народа. Пожалуй, это стоило ему неких разочарований и в какой-то мере ожесточило. Но ожесточило лишь в той мере, какая необходима вождю в ситуации, когда его стране и ее народам грозит поражение в борьбе за процветающее будущее.
Не просто было решиться Сталину на проведение репрессий. А не решиться было нельзя – История не позволяла.
ЛАВРЕНТИЙ Берия был высокоталантливым человеком. Но гением социального анализа – в отличие от Сталина – он не был, и разочарований гения, надо полагать, не испытывал. Да и поколения это были разные – разница в возрасте двадцать лет, а в судьбах – целая эпоха.
Но психологически Берия был, конечно, Сталину весьма близок – оба были практическими романтиками, оба – идеалистами, по горло загруженными реальными и многотрудными делами создания нового общества.
Сталин сказал: «Кадры решают все!» И в партийно-государственной среде, поднятой к высотам власти революцией и Гражданской войной, Берия был одним из наиболее ярких представителей тех, кто оказался равнодушен к жареным гусям, но кто, напротив, оказался жаден до работы, кто хотел быть среди тех кадров, которые «все» и решали…
Решать и работать! Работать и потому, что это интересно, и потому, что своей работой служить грандиозному делу развития великой страны. Для Берии это была не красивая фраза, а повседневная моральная установка.
Вот почему Сталин не мог не включить Берию в свое ближайшее окружение уже в ближайшее время. Уже скоро его вызовут в Москву за новым, на этот раз – в Москве же, назначением в Наркомат внутренних дел СССР.
И приход Берии на самый верхний этаж государственной власти был обусловлен объективно – запросами эпохи и интересами Державы.
Глава 11
Дела в стране, дела в Тбилиси…
Вернувшись в Тбилиси с Пленума, Берия вновь погрузился в те многочисленные хозяйственные проблемы, которых становилось все больше по мере того, как решались проблемы вчерашние.
С августа 1937 года началась чекистская «операция», затронувшая, естественно, и Грузию. Поскольку репрессивные акции против широкого спектра враждебных элементов – антисоветчиков, «правых», троцкистов и прочих – давали все больше следственного материала и вовлекали в круг следствия все больше имен, первому секретарю ЦК КП(б) Грузии приходилось заниматься, конечно, и этой стороной дела. Берия долго был чекистом, и его следовательский опыт просто не мог не быть им использован в эти примерно полгода, когда по всей стране шла основательная «зачистка» провалившейся части партийно-государственного «генералитета» и «офицерства».
Ранее кое-что сказав относительно объема репрессий в Грузии, я сейчас сообщу дополнительно, что 8 июля 1937 года нарком внутренних дел Грузии Гоглидзе докладывал секретарю
ЦК Компартии Грузии Берии следующее: из общего
