так хочется все время развивать и развивать свой интеллект. А на это времени не хватает. Вот и приходится метро задействовать.
Э. М.: Я думал, что при общем отупении населения в последние годы уровень интеллекта москвичей тоже поддался этой прискорбной тенденции. Однако, на мой взгляд, отупляющее воздействие денежной психологии меньше всего отразилось на москвичах. С чем это связано, не знаю. Возможно, с тем, что в Москву стремятся не только тупые «денежные мешки», но и амбициозные люди с каким-либо талантом, который не должен пропасть в какой-то деревне и который, может быть, расцветет в Москве.
Московское метро
Вначале, когда я стал приезжать в Москву и ездить в метро, и когда от меня натурально попахивало деревенщиной, я все время мотался глазами по женщинам, едущим в вагоне, выбирал из них самую красивую, пробирался поближе к ней и тупо, по-деревенски, глазел на нее, ощущая в себе прилив гордости от того, что я могу воочию смотреть не на доярок, а аж на самих москвичек, красивее которых, как мне казалось, не встретить ни в одной деревне. А если в вагоне метро не встречалось ни одной красивой женщины, я даже пересаживался в другой вагон.
С годами я немного поумнел. По крайней мере, я понял, что поедать глазами незнакомую женщину в метро неприлично. Но непреходящая во мне гордость оттого, что я могу быть аж в самой Москве и ездить аж в метро, подталкивала меня к подражательству москвичам. Вот и стал всегда в метро гордо вынимать, как москвичи, книгу или газету, чтобы самому себе казаться интеллектуалом. Во мне даже укоренилась привычка перед входом на станцию метро заглянуть в газетный киоск.
А сейчас, когда я еще немного поумнел и как хирург объездил полмира, я все равно езжу в московском метро с гордостью, ведь это самое лучшее метро в мире.
Я по-прежнему люблю ездить в метро, несмотря на то, что желающих повозить меня по Москве на автомобиле предостаточно. Слишком укоренилось во мне то состояние, когда при входе в метро тебя охватывает гордость.
Вот и сейчас, купив газету в киоске, я вошел на станцию метро, приобрел в окошке талончики, с привычным опасением пересек турникет, встал на эскалатор, спустился вниз, дождался электропоезда, вошел в вагон и, по-плебейски зажав между ног портфель, достал из кармана газету, развернул ее и, не забыв уцепиться одной рукой за поручень, стал делать вид, что читаю.
А мысли были о другом. Я думал о Матрице Жизни на Земле. Это предположение, которое высказал Петр Гаряев, как-то сразу начало… хоть чуть-чуть… ставить все на свои места.
Я сделал вид, что читаю. Но мысли были о другом…
Трудно было оспаривать реальность существования Единой Общей Программы Жизни на Земле: об этом косвенно упоминается во всех религиях, об этом напрямую говорится в трудах Посвященных (например, что Земля – живое существо) и, наконец, появились научные факты, свидетельствующие об этом (гипотеза «живой Земли» Дж. Лавлока и Э. Маргулис). И не зря, наверное, паломники считают гору Кайлас самой священной горой на свете и через трудности
