и смирился с напряженной атмосферой в приемной. Атмосферой, пронизанной запахом превосходного кофе.
Через час к нему постучался Райли.
– Я почти закончил проверку связей клиента, – объявил он, плюхнувшись в кресло напротив письменного стола. – Сейчас встречусь с последним парнем и испорчу себе остаток дня с Хот Ленч. Кстати, почему ты психуешь?
– Есть из-за чего, – буркнул Гейб.
– Это Нелл?
– Кто?
– Наша новая секретарша. Я сказал ей: «Я Райли». Она ответила: «Я Нелл». По-моему, она знает, что делает. Хорошая работа.
– Она соблазнила тебя кофе, – возразил Гейб. – Ты понятия не имеешь, насколько хорошо она работает. Пробыла здесь всего ничего и уже уличила Линни в краже денег, предназначенных на уборку.
– Не может быть! – рассмеялся Райли. – Узнаю Линни.
Гейб фыркнул:
– С каких это пор? Если ты пронюхал, что она затеяла, и…
– О, черт, Гейб, да у нее на лице все написано. Конечно, не то, что она воровка, – поспешно добавил он, заметив, как помрачнело лицо кузена, – а то, что соврет и недорого возьмет. Лжива до мозга костей и распутна. Это не та женщина, которую можно оставить одну на уик-энд.
– Или с чековой книжкой.
– Вот до этого я не додумался, – признался Райли. – Хотя она обожает роскошную жизнь. Правда, мебель взяла напрокат, но все остальное было по первому классу, с этикетками от лучших поставщиков, вплоть до просты…
Гейб укоризненно покачал головой.
– В «Маккена инвестигейшнз» есть три неписаных правила, – повторил он слова отца. – Мы не сплетничаем о клиентах, не нарушаем закон и…
– Не трахаем служащих, – докончил Райли. – Это случилось только однажды. По твоему приказу мы изображали влюбленную парочку, потом я подвез ее домой, она пригласила меня к себе и буквально изнасиловала. Мне показалось, она занимается этим для поддержания формы.
– А тебе никогда не приходило в голову отказать женщине?
– Никогда, – сознался Райли.
– Ну так вот, держись подальше от новой секретарши. У нее и без того много проблем, – предупредил Гейб, вспомнив хмурое осунувшееся лицо. – А теперь она взваливает их на меня.
– Если ты настолько несчастен, уволь ее, только не вызывай из Флориды мою матушку.
– Господи, ни за что, – пообещал Гейб, представив тетку за письменным столом. Он любил ее из чувства долга, но любому долгу есть предел. Десять лет она была паршивой секретаршей и тридцать четыре года – отвратительной матерью.
– Верни Хлою. Она все равно устала продавать чай. Спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы управлять «Кап» вместо нее.
– Сейчас. Разбежался!
«Хлоя и звезда».
– Я женился на идиотке.
– Ну уж нет. Она просто не такая, как все. Что-то случилось?
– Она дала мне пинка под зад, – объяснил Гейб, не потрудившись добавить, что Хлоя сделала это ради
