согласно покивал Пашка.
– Так ты, Антоха, нынче на полигон не ходок?
– Не ходок, откалываюсь, пристреляете пушечки и без меня, это вам только в большее удовольствие. Работы дома по горло, приволокли вчера «Москвича», с трассы какие-то змеи по пьянке слетели, все стойки повело, крыша блином…
– Ну ладно, управимся с Вадюхой, жратвы, кстати, нынче про запас можно набрать запросто, разбежалось полбурсы, на обед-ужин идти некому…
Училище подвержено многим эпидемиям, точнее, поветриям, массовым увлечениям. То карты, то кулачные поединки, то любовные вздыхания, нынче же, в эту осень, многие из учеников предались огнестрельным забавам, изготавливали пугачи, бомбочки из разнообразных смесей, а больше самопалы, поджиги, серьезное, в общем-то, карманное оружие, зачастую, мало в чем – разве в многострельности – уступающее пистолету.
От внимательных глаз не ускользала некоторая перемена в осанках парнишек, многие из них ходили теперь гордо и независимо, преисполненные собственного достоинства. Оружие уравняло всех, даже вчера еще забитых и слабых с самоуверенными и сильными. Теперь даже самый плечистый вершитель несправедливости мог моментально расплатиться за нанесенную обиду кровью, ибо после всегдашнего, привычного щелчка, выданного мимоходом, любой сморчок мог многозначительно нырнуть рукой за пазуху и погромыхать в кармане спичечным коробком.
Местные жители вечерами старались находиться подальше от близких к поселку рощиц и огромного оврага, заросшего ивами и осинами, откуда доносились довольно частые хлопки. Сторож училища, дед Хоменко, раз от разу цветастее рассказывал всем о пуле, что свистнула у виска и впилась в стену его дома, присыпав всю одежду штукатуркой. Многие были склонны считать рассказ этот с обязательным округлением очей за преувеличение, так как дед был крайне тугоух и подслеповат.
За друзьями увязались Смычок с Иттей, вернее, намерения их совпали. Да и не только у них, в овраг, настороженно озираясь, проходили и другие группы рыцарей огнестрельщины. Поначалу четверка расположилась у спуска в овраг, надо было поочередно сделать несколько ходок в магазин за спичками. Спичек шло много, их серные головки прекрасное дополнение к дефицитному пороху.
– Разве это поджиг, – пренебрежительно покривился Пашка при осмотре творения Смычка, – все на соплях, сучок какой-то трухлявый приспособил для ручки, трубочка-то, ха, медь в полмиллиметра, прикрутил аж на алюминиевую проволоку, ты что самоубийца, ведь прилетит в зубы тебе эта трубочка, вот увидишь, закинь ты эту дрянь, Смычок, подальше.
– Да не гляди ты, Пашка, что он такой неказистый, зато смалит ого-гоо! Я этот раз бабке Теплячихе саданул в забор, так насквозь, ни одна дробина не задержалась, – Смычок непроизвольно приосанился и обласкал взглядом свою уродинку.
– Т-так он гнилой з-забор-то, – подсказал Иття.
– Заткнись, тараторка! – замахнулся Смычок. Достал
