А вставать надо. Хочешь ты или нет, но нужно обойти больных, пройти по ротам. А там еще что-нибудь всплывет. Господи, как же хочется остаться лежать в прохладной палатке с закрытыми глазами. Но у палатки завозились. Как же все это некстати… Может, пронесет? Может, не ко мне? Не пронесло.
– Господин дохтур, вас зовет наш поручик Бейтон! – скороговоркой проговорил рослый мужик, судя по форме – из солдат.
Кряхтя, медикус поднялся. Опрокинул в глотку остатки вина из глиняной чаши у постели. Немного полегчало. Что за черт там у этого Бейтона?! Все с ним не как у людей. Торчит сутками с солдатами на плацу. Ругается с интендантами. И сейчас опять где-то набедокурил. Хоть бы поскорее голову себе свернул.
– Передайте поручику, что я сейчас иду, – выдавил из себя Курт и принялся одеваться.
***
– Здравствуйте, господин поручик, – промолвил он не особенно приветливо. – Что у вас стряслось?
– Солдат пострадал во время учения.
– Это его судьба. Нужно написать рапорт по инстанции и отправить его домой.
– Там он умрет.
– На все воля Всевышнего! – воздел горе глаза лекарь.
Альфред медленно положил пострадавшего на носилки, распрямился, после чего быстрым движением схватил лекаря за лацканы кафтана и вздернул вверх.
– Слушай меня, клистирная трубка! Это мой солдат. Ты его вылечишь, и я, поручик-капитан Альфред фон Бейтон, тебе заплачу. Если же нет… Ты меня понял.
Он медленно, очень медленно поставил лекаря на землю. Тот тяжело дышал, тараща непонимающие глаза.
– Ты все понял?
– Да, да, Ваша светлость.
Альфред про себя хмыкнул графскому титулованию, но только кивнул и повернулся к солдатам и крикнул по-русски:
– Вы все видеть, что бывает, если оружие чистить плохо. Сегодня будем снова учить чистить мушкет и драться. Прапорщик Семенов – вести первый полутонг учить чистить оружие.
Солдаты почему-то весело загудели. Что-то изменилось в их тоне. Это «что-то» очень понравилось Бейтону. Вечером Бейтон, уже собираясь помолиться перед сном, услышал, как кто-то топчется перед входом в его палатку. Бейтон заворчал, но высунулся.
– Кто черт принес? – спросил он.
Перед палаткой стоял высокий сержант, который так бестолково пытался помочь ему днем.
– Прости, барин! Поблагодарить хотел за брата, – нерешительно сказал он и опустил глаза. – Не побрезгуй.
Он протянул глиняный горшок с каким-то содержимым. Альфред осторожно приоткрыл крышку – мед.
– Это нам из деревни сродственники прислали, – радостно объяснил солдат, видя, что «барин не гневается».
Альфред растерялся. Согласно любому уставу, это была взятка и грубейшее нарушение
