было, а через две недели немалый поезд двинулся из Москвы в сторону Уральского камня и далее в сибирские земли. Ехали не только поручики с капитаном да воевода с челядью: шли служилые и торговые люди, направляющиеся по разной надобности за Уральский камень. Шла полусотня солдат для оберега на случай разбойников. Три офицера ехали с ними до Тобольской крепости. Она была поближе, но отправились вместе. Всадники, возки, подводы и просто телеги тянулись едва не на треть версты. Ехать с воеводой и с охраной безопаснее, потому и сбивались торговые и государевы люди, переселенцы и просто бродяги в такие поезда.
Сыновья воеводы и дочь с женой оставались в Москве. Сыновья – при царской службе, а женщины – чтоб дом и хозяйство приглядывать. Зато воспитанницу Бутурлин захватил. Как он сам объяснил, «чтобы беды с девкой не случилось». Правда, видеть ее у капитана не выходило. Ехала она в закрытом возке с тиуном (так называли управляющего) и ключницей. Это было разумно.
Холода стояли страшные. Ночами трещали от мороза деревья, а воздух от холода становился плотным и вязким.
Капитан старался придать каравану четкую военную форму и последовательность: кто за кем следует, кто за что отвечает. Что-то получалось. По крайней мере, ночами охранники не спали, а горячая еда быстро готовилась на каждом привале. Но днем начиналась неразбериха. Если офицеры и заставляли солдат поддерживать порядок, выставлять дозоры и охранение, то с остальными выходило плохо. Купцы старались пробраться поближе к воеводе или к солдатам, челядинцы, следующие за воеводой, шныряли вокруг возка или самого Бутурлина, мешая правильному движению саней и людей. Капитан из себя выходил, загоняя шныряющих назад, в защищенное пространство.
Бейтон долго объяснял воеводе, мол, сейчас это, конечно, не столь важно (до Коломны, куда направлялся караван, места обжитые), но когда они пойдут по пустынным землям, где живут немирные племена, каждый, выбившийся из каравана, может оказаться покойником. Потому и нужно уже сейчас привыкать действовать по правилам. Воевода после недолгого спора о том, что «так не заведено» и «не мы первые в Сибирь едем», все же согласился. Стало легче. Альфред получил возможность пугать ослушников воеводским именем.
Впрочем, если бы не холод, дорогу до Коломны можно было бы назвать отдыхом. Ехали без торопливости, поскольку в Коломне все одно предстояло ждать, когда вскроется река. Первоначальный план воеводы поехать по льду на санях был им же и отброшен: холодно, опасно. Да и все равно – зимовать в Коломне или в Нижнем Новгороде. Через Каменный пояс зимой идти трудно и опасно.
Бейтон часто говорил с воеводой об их будущем месте службы, о том, как лучше справиться с задачей, которую загадал государь. Были вещи, которые его откровенно удивляли. Он не мог понять сложной субординации провинциальной России. С одной стороны, был воевода-наместник, управлявший территорией. С другой
