перья: все перины и подушки были вспороты. Полы и мебель покрыты пухом. Женщина зашла в спальню, усыпанную перьями так, что ничего не было видно. Лишь в углу, над кроватью, под потолком виднелся Божий образ. Расшитый красным и черным крестиком рушник обвивал икону со всех сторон. Ксения остановила взгляд на Божьем лике – единственном предмете, которого не коснулся погром.
Обложенный вокруг блестящей фольгой, святой равнодушно взирал на нее. Ксения перекрестилась, глядя на икону. Потом, подумав, еще два раза осенила себя крестом, вспомнив, что мать учила креститься трижды. Затем стала судорожно придумывать, как бы попросить Бога о самом сокровенном? С чего начать? Стала говорить то, что думала:
– Боже, прости, что не молюсь Тебе! Я умею "Отче наш", мама научила. Приду домой и обязательно помолюсь. А сейчас прошу Тебя, Господи, сделай так, чтобы мой муж Бойчук Алексей Гаврилович был живой. Ты же знаешь, он никому зла не сделал! А люди этого не знают и говорят о нем что ни попадя, а все – неправда!.. И даже, Господи, если он не будет рядом со мной жить, а где-то в другом месте, все равно, пусть будет живой!
В порыве благодушия Ксения хотела было добавить: "Пусть даже с другой женщиной, лишь бы был живой!" Но вовремя остановила себя, не став играть с огнем – вдруг Бог ее просьбу исполнит дословно! И стала креститься три раза, как мама учила.
Ее просьба к Господу сопровождалась обильными слезами, которых Ксюша не вытирала – руки были заняты в молитве…
В это время скрипнула дверь, и со словами: "Есть кто живой в доме?" зашла старая бабка Дарья, жившая по соседству. Увидев Ксению, она несколько раз осенила себя крестом и испуганно воскликнула:
– Свят-свят! Сгинь, нечистая сила!.. Или это ты, Ксюня?! Живая?! А все думали, что тебя немцы тоже… ну, того… убили. Антон ходил искал тело. Они с Катериной хоронили всех ваших, кого убили, – бабка шарила любопытными глазами по всей комнате, не забывая рассказывать. – Почти весь ваш род, девонька, немец уничтожил. Все из-за Алешки. Что-то он им не потрафил. Говорили, он вроде как бы передал партизанам разные оружия с немецкого склада… Перебегал из хаты в хату, пока не добрался до леса. Даже я видела со своего курятника. Я там пряталась. Ну, а в лесу его якобы немцы настигли и убили. Вишь, как он все время притворялся. Вроде бы и немцам угождал, а оружие, ишь ты, партизанам отдал! Так все говорили. Ну, а я-то давно знала, что Алешка хитрющий парень! Как же, на глазах у меня вырос, да будет немцам угождать!.. А свекрови твоей царствие небесное! Не выдержала Марфа такого, на второй день Богу душу отдала. Говорят, сердце не выдержало. А я говорю: это у Марфы заболели нервы, вот и померла. У нас все от нервов идет… А Павлинку Катерина Антонова забрала к себе. Они, Антон и Катька, эту бойню пересидели в силосной яме. Так и спаслись. Ну вот, вроде все тебе рассказала… Притомилась немного… А ты, значит, живая?
Ксения за все время рассказа соседки не произнесла ни звука. Страшные сообщения оглушили, и она перестала что-либо чувствовать. Зашел Колька, поздоровался, спросив у сестры, что делать дальше. Ксения перевела пустой взгляд в пространство и неизвестно кому пожаловалась:
– Не знаю, как жить, забыла, не могу вспомнить…
Старушка,
