стали обсуждаться на Межсоборном присутствии. Однако такие темы, как, например, выборность духовенства и прозрачность церковного бюджета, оказались «заметены под ковер». Церковная мысль смотрит скорее на текущую ситуацию, не заглядывая в будущее – на 20–50 лет вперед, когда у власти в России и в Церкви будут другие люди. Динамика преобразований и дискуссий за последние годы резко снизилась. Многие решения все чаще принимаются буквально на бегу, безапелляционно, без детального обсуждения, без реального выслушивания и учета различных мнений. Мне приходилось говорить об этом и на заседаниях, и публично.
В Церкви, государстве, любом сообществе решения вряд ли должны приниматься несистемно, без анализа, без учета мнения профильных институтов, основных общественных позиций. Нет будущего за решениями, которые принимаются спонтанно, непрозрачно, субъективно, в ходе поспешных кулуарных разговоров, без надлежащей процедуры. Это должно быть общим правилом для всех решений. Я на этом буду продолжать настаивать везде – в церковном, светском контекстах, в Общественной палате, в ходе диалога между Церковью и государством. Я уже вышел из того возраста, когда нужно к чему-то стремиться, чего-то бояться или перед кем-то заискивать, поэтому буду и дальше настаивать на том, что все решения должны приниматься ответственно, системно, не на коленке, не в ходе каких-то случайных разговоров.
Впрочем, у Патриарха сохраняется одно уникальное для человека его возраста качество: искренность веры и детскость характера. Отсюда – страхи и обиды, но отсюда – и умение ко многому отнестись с легкостью и юмором. Будем надеяться, что это поможет в трудные времена – а они очень даже могут для Церкви настать – и самому Патриарху, и тем, кто рядом.
Глава 2
Мiръ
Политика и люди: три эпохи за двадцать лет
С юных лет – сначала скорее по призванию, потом в силу должностных обязанностей, которые, думаю, с призванием совпали, – я живу и работаю на стыке так называемой узкоцерковной жизни и общественных процессов. О последних дальше и поговорим – и о том, как они воспринимаются через призму веры и христианского взгляда на жизнь.
Как уже было сказано, к советской реальности я относился без пиетета. К тогдашним властям – еще хуже. Приход Горбачева, правда, воспринял с восторгом – чтобы это понять, достаточно было сравнить его с Черненко. Отправил новому генсеку хвалебное поздравление с Главпочтамта. Потом встретился с приятелями-«неформалами». Небольшой компанией мы вырезали из газет фото усопшего и новоизбранного лидеров, выпили от души вина, надели подрясники – и устроили импровизированное шествие с портретами по полуночным Кузьминкам. Дошли до кладбища, где, уже под водочку, спели «вечную память» Черненко и «многая лета» Горбачеву. Фотографировались с большой вспышкой «ФИЛ». Обратно лезли через забор. Припарковавшиеся
