подарке:
– А еще в этот раз была записка.
– Не может быть! И кто твой тайный поклонник?
– Понятия не имею. В ней просто было сказано: «Эта сова мудра, но не так, как ты…»
Шенис сморщила нос:
– И что это должно значить?
– Подумай. Я все выходные ломала себе голову, но смысла так и не разгадала.
– Странно. Хотя ты действительно мудрая. Я всегда это знала.
Замечание было брошено вскользь, но произведенный им эффект оказался огромен. Прежде всего, Анна никогда не считала себя мудрой. А во-вторых, тот факт, что ее милая, но полностью зацикленная на себе коллега заметила что-то в Анне, сам по себе был чудом.
– Правда?
Шенис уставилась на крошечный скол лака на ногте.
– Угу. Мудрее меня, это точно. Хотя, конечно, я не показатель. Просто ты всегда знаешь, что говорить, когда к столу подходят идиоты. Ты не начинаешь хамить в ответ и не велишь им заткнуться, как хотела бы сделать я. И мне это нравится. Я даже немного завидую тебе.
– Это очень мило с твоей… – начала Анна, но Шенис уже шагала на кухню, чтобы добыть первую утреннюю дозу кофеина.
Оставшись в одиночестве, Анна задумалась над услышанным. Из всех, кого она знала, Шенис Уилсон была последней, кто мог бы подобное сообщить. Неужели она действительно мудрая?
Рабочая неделя шла своим чередом, и разница в восприятии, которую Анна начинала чувствовать, надевая шарф, вернулась. Теперь она лучше осознавала свои реакции: словно кто-то давал ей больше времени подумать, прежде чем говорить. Сообщение из посылки по-прежнему заводило ее в тупик, но вера таинственного отправителя в ее мудрость многое значила. Люди, конечно, и раньше делали ей комплименты – она помнила, что постоянные клиенты «Блю Питер Инн» хвалили ее за то, что она «совершенно не похожа на свою мать, Бог ей судья», а лондонские друзья, похоже, дорожили ее мнением. Но получение подтверждения этому от незнакомца стало для Анны событием.
Все это произошло с тех пор, как она получила вторую посылку. И, как и в случае с первой, Анна поразилась перемене, которую в себе ощутила. Она никогда прежде не чувствовала себя особенной: могли ли анонимная записка и необычная брошь это изменить?
Глава четырнадцатая
Симус Флэтли уже пятнадцать лет был управляющим Уолтон Тауэр, и ничто не могло его удивить. Это было источником его величайшей гордости и фактом, который он ревностно оберегал. Его мать когда-то, много лет назад, отчитывала его за подобное на серо-зеленой кухне родного дома в округе Клэр: «Тебя ничто не удивит, да, Симус Флэтли?» Симус не возражал. Лучше жизнь без сюрпризов, чем полная пригоршня плохих. Взять, к примеру, его старшего брата Колма, которому уже почти пятьдесят, у которого за спиной три неудачных брака и ничего, кроме бутылки, в утешение. Бедняга ни разу не предвидел развода. Колм был из тех, кто хотел сюрпризов в детстве; учитывая жестокие встряски, случившиеся на его жизненном пути, что было ему толку от этих сюрпризов?
Поэтому изменить свою столь твердую уверенность для
