четвертого размера.
– В библиотеке Кэмпбелла не сохранилось ни одной записи со времен Гражданской войны, – не уступала Сисси. – У нас же те времена описаны в девяти журналах в кожаном переплете.
«Которые принадлежат семье Роджерс».
Джанель недовольно скривила рот.
– Жителям Кэмпбелла было не до записей.
«Да, потому что занимались пустословием и самовосхвалением, прямо как ты!» – хотелось бросить в ответ Сисси, но недостало смелости. К тому же кто знает? Может, Джанель вовсе и не нарцисс.
– Послушай. – Джанель опустила руки, ее груди приняли привычную форму, и напряжение в помещении немного спало. – Давно пора оставить в прошлом наше соперничество. Подумай обо всем этом в другом ключе: страна отправила полк на битву при Кингс-Маунтин. И вообще, мы не можем презирать людей лишь за то, что они живут в другом городе.
Бун наверняка был согласен с ней, потому что добавил:
– Ты должна признать, что найти более подходящее место нелегко.
Никто и не пытался его искать – в этом Сисси не сомневалась, – поэтому напомнила:
– Библиотека располагается здесь уже сотню лет.
Бун пожал плечами – такими широкими:
– Вас перевозят с Мейн-стрит. Да, библиотека будет располагаться за чертой города, но в таком случае история Кетл-Ноба станет доступной для гораздо большего количества людей, а это очень даже не плохо.
У Сисси загорелись уши, а еще с ногтями на руках стало происходить что-то из ряда вон выходящее. Прежде она даже не замечала их наличия, а теперь под ними так зудело, что держать руки в покое не представлялось возможным.
– Я понимаю, о чем вы.
Бун хотел залезть Джанель под юбку; хотел, чтобы слава о его великом семействе распространилась далеко за пределы Кетл-Ноба – вот в этом суть его личной победы.
– Так будет лучше и для Кетл-Ноба, и для Кэмпбелла. – Его тон свидетельствовал о том, что речь идет о чем-то вполне очевидном. – Мы должны развиваться, а прошлому место в прошлом.
Сисси повернулась к Джанель, надеясь, что хоть той достанет проницательности понять ее взгляд. «Не думай, что статус любовницы мэра даст тебе доступ к драгоценным архивам Кетл-Ноба; не думай, что мы подчинимся Кэмпбеллу; даже не мечтай обратить в прах нашу глупую легенду!»
Конечно, вслух это произнести Сисси не могла. Горькая правда заключалась в том, что какая-то частичка ее все же верила в этот сентиментальный бред. В глубине души Сисси полагала, что ей суждено встретить свою истинную любовь именно здесь. Она часто представляла, как однажды этот самый порог пересечет прекрасный незнакомец, который завладеет ее сердцем раз и навсегда.
Какая же она глупая!
И кого ей в этом винить? Отец Сисси, доктор философских наук, был библиотекарем, а мать – писательницей с Аппалачей, которая в один прекрасный день отправилась в исторический
