наслаждений, можно только одним лекарством – работой.
Оператор поднатужился, извлекая на свет божий все свои знания о тюремной жизни. Вспомнил. Были такие люди, которые в течение нескольких лет голодали, а из тюремного хлеба лепили с поразительным терпением различные вещи, иногда чудеса искусства. Были те, что спали на досках, а из соломы, вынутой из матраца, создавали еще более чудесные изделия, даже окрашивали их собственной кровью, придумывали и выделывали из ничего непонятные инструменты. Еще вспомнил, что были узники, которые в казематах самых страшных тюрем изготовляли все, вплоть до химических препаратов.
– К сожалению, я не такой, потому что пресловутое политехническое образование вкупе с интеллигентным воспитанием отучило меня от самой мысли, что я обладаю парой здоровых рук, – вслух произнес он и, встав с койки, подошел к окну.
Он глядел в окно и думал о том, что бы это могло значить.
Если бы его душа переселилась в другое тело, он бы ощущал себя этим телом, а он ощущал себя Оператором и ни кем другим. Если бы ушел в астрал и вернулся, потеряв ориентацию и откатившись на сотни лет назад, то и здесь бы не контролировал ситуацию, как посторонний наблюдатель. Он бывал во многих местах и много чего видел. Ходил дорогами древних мистерий, бывал в храмах Изиды и на закрытых инициациях, фотографировал жрецов друидов и шаманов вуду, однако того, что происходило сейчас, понять не мог. Может, он приобщился к чужой смерти? О «загробной жизни» в награду он что-то слышал.
Впрочем, он очень хорошо знал, что при подобных обстоятельствах последняя мысль доводит только до галлюцинаций, а затем до идиотизма и до смерти.
– Что, вы не голодны? – вопрос, разорвавший тишину как взрыв гранаты, был по сути идиотским. Однако Оператор отметил, что такой вопрос является чем-то вроде кабалистической формулы для людей недалеких, но обладающих правом тебя накормить.
Он вспомнил, что точно так же спрашивали его в захудалом ресторане в далекой провинции. А еще очень похоже интересовались у него в заброшенной гостинице в Закопано, на местном горнолыжном курорте, только по-польски, а не по-русски, и в еще более элегантной форме:
– Что, здесь не голодно? – так спрашивали там.
Тогда он отвечал:
– Нет! – предпочитая питаться в ресторане у подножья трассы. Тогда, но не сейчас.
– Голоден! – коротко ответил он. Оператор обладал повышенным чувством выживаемости.
Рука в зеленом форменном рукаве подала в оконце обед: суп, мясо и овощи. Взяв миски, Оператор расставил их на столе.
– Барин! – рука протянула в окошко оловянный чайник с кипятком. Он взял его, застыл, ожидая кружку.
– Ты, сынок, заснул что ли? Взял чайник, так наливай! – ехидный голос заставил его очнуться от надоедливых видений.
Оператор стоял у порога кухни с чайником в руках. Вся компания расположилась
