поспешил разубедить его поручик, понимая, что нужно ковать железо, пока горячо. – Вера у каждого своя. Захочешь стать магометанином, станешь. Нет, ну и не надо. Твоё дело. Деньги платят всем одинаково… Так что решили? Кто со мной сдаваться идёт?
Пошли все. Перспектива умереть от жажды или пушечного ядра никого не прельщала. К тому же, как виделось, это дело времени…
26 июня 1805 года
Карабаг, урочище Кара-агач-Баба, лагерь отряда Карягина
Адъютант придержал полковника за руку, помогая опуститься на барабан, поставленный возле разведённого егерями костра.
– Благодарю, поручик, – тихо произнёс Карягин.
Упёр трость в землю перед собой, сложив на неё ладони. Подбородок бы сверху взгромоздить, да боязно. Головы потом не поднять.
Гудит она, словно медный таз. И кружится.
О камень крепко приложился, когда взрывом на землю бросило. Черепушка-то уцелела, только внутри всё стрясло. Ещё и в грудь чем-то тяжёлым садануло. Дышать чертовски трудно, и боль тупая. Мучает, спасу нет.
Сейчас бы лечь, потянуться сладко. Иль спину прислонить к опоре какой. Расслабиться… Да рана не даёт. У персиян пулю выхлопотал, пока крутился между шеренгами. Теперь вот мундир испорчен. Дыра на спине такая, что белую повязку видать. А вокруг бурое расплывшееся пятно. И на смену ничего не взял.
Сотоварищи постарались, на совесть забинтовали. Прям корсет, а не повязка. Лишний раз не наклониться. Сиди себе прямо, будто шпагу проглотил, да смотри, как офицеры подходят, выстраиваясь в полукруг перед костром.
М-да, вид у них ничуть не лучше. Перепачканные лица. Грязная, в пятнах крови форма. Местами рваная. Майор Котляревский сильно налегает на трость. Нога забинтована выше колена прямо поверх зелёных панталон. Пуля навылет прошла. Не повезло – снова в ногу, как в прошлом году при Ганже. Долго же он провалялся тогда с ранением этим.
Капитан Татаринцов из Тифлисских мушкетёр тоже хромает, как и Жудковский, его подпоручик. Обоих подстрелили ещё на марше. Капитан командовал фасом в каре, а Жудковский взводом. Когда солдаты подняли раненого Татаринцова на руки, его место занял поручик Егулов, уже из егерей. Армянин по национальности, выходец из грузинских дворян, этот юноша носил редкое имя Рафаил. Службу в полку начинал ещё рядовым. Три года, как произведён в офицеры. Совсем недавно поручиком стал. Вёл за собою фас до самого кургана, геройски отражая все неприятельские атаки.
Павленко, адъютант, всегда готов прийти на помощь, да сам ранен. Под ним лошадь убило, нога прострелена. Однако держится молодцом.
А вон Гудим-Левкович, подпоручик 7-го артиллерийского полка. Стоит себе скромно в сторонке. Сам, вроде бы, цел, только дыра от пули в шляпе возле репейка. Видно, что измучен. Орудия друг от друга далеко расставлены. Бегает промеж них под неприятельским огнём, как заведённый, да людей своих гоняет в хвост
