ответить на тысячу звонков, завязала выгодное знакомство с сидевшим в двух километрах от нас владельцем фармацевтической компании, а параллельно влезла в мой мозг и вызнала всё, что меня беспокоит в отношениях с Володей.
Я никогда ничего не рассказываю! А тут расчувствовалась…
Изумительная женщина!
Когда мы подписали бумаги, я не хотела с ней расставаться. У меня было ощущение, что после миллиона лет скитаний по ледяной пустыне я вернулась домой, к доброй и мудрой маме, всегда готовой защитить и успокоить…
Изабель меня загипнотизировала. А когда я очнулась и выяснила, что стала счастливой обладательницей партии бракованного оборудования, то Изабель, извиняясь за досадную оплошность и обещая всё мгновенно исправить, загипнотизировала меня ещё больше и уговорила взять в штат её племянницу Анастасию. Бедной девочке так трудно найти работу. А она сообразительная и расторопная!
И я поклялась устроить к себе девицу, хоть даже и в глаза её не видела! В то время как моим юристу и бухгалтеру пришлось выдержать не одно собеседование и ответить на миллиард каверзных вопросов, доказывая, что они достойны получать зарплату в «Медэкспорте».
Вот каковы были чары Изабель Бриссон!
Вопрос: каким образом русская девушка Анастасия Воробьёва оказалась племянницей Изабель Бриссон, обладательницы французского паспорта?
Ответ: легко!
Изабелла и Марианна Валкевич являлись родными сёстрами. Марианна вышла замуж на Павла Воробьёва, Настиного отца. А Изабелла, яркая и темпераментная авантюристка, женщина-праздник, выходила замуж трижды. Пять лет назад она вновь связала себя узами брака – теперь с французом Леонаром Бриссоном. И превратилась из Изабеллы Валкевич-Потаповой в Изабель Бриссон.
Красивое и мелодичное имя ей очень подходило.
Пять лет Изабель жила во Франции с мужем, однако каждый месяц приезжала в родной город – проведать любимую племянницу, встретиться с подругами, а ещё – отвлечься от тяжёлых мыслей: её супруг Леонар был очень болен. Во Франции Изабель тоже всех очаровала, но сама там задыхалась, как золотая рыбка в мутном аквариуме.
Метания Изабель меж двух городов мне были понятны: я тоже жила на два дома, никак не решаясь всё бросить и перебраться в Екатеринбург к суровому и деспотичному Константинову.
Когда в апреле этого года Настя вдруг не явилась на работу и по телефону прорыдала мне, что ночью Изабель сбил лихач, не в Париже, нет, прямо здесь, в нашем городе, моё сердце сжалось от боли. И я ещё долго вспоминала две встречи с этой необыкновенной женщиной. Она была штучным экземпляром, ослепительной вспышкой на фоне бесконечной череды невыразительных и скучных лиц и фигур, лишённых индивидуальности и устремлений.
Настя, безусловно, до сих пор оплакивает драгоценную тётушку. Ведь Изабель растила её с десятилетнего возраста, с того момента, когда в автомобильной
