что, будь у них в доме пара песчанок, она могла бы испытать блюдо-афродизиак на них. Впрочем, и одной крысы ей было более чем достаточно.
– Придется тебе отнести Пятницу в спальню, иначе ты не поешь нормально, – сказала она, старательно пряча раздражение. – И вообще, ему на столе не место.
– Но ведь ему же интересно! Он исследует мир, понимаешь, мама?
– Он может исследовать все, что захочет, но только после того как ты поужинаешь. Отнеси его на место.
– О’кей, мам. – Натан сорвался с места и, бережно прижав Пятницу к груди, вприпрыжку понесся по лестнице в свою спальню, чтобы посадить зверька в клетку. Когда он снова вернулся в кухню, Мэгги поставила перед ним тарелку с половинкой суфле и положила несколько ложек тушеных бобов. Сын посмотрел на нее просительно.
– А можно мне добавки?
– Съешь сначала это.
Натан с энтузиазмом принялся за еду, однако после первых ложек заметно сбавил темп, а вскоре и вовсе остановился. Между тем, количество бобов и суфле на его тарелке почти не уменьшилось, хотя теперь они были перемешаны, образовав розовато-коричневую массу не слишком аппетитного вида.
Мэгги слегка приподняла бровь.
В ответ Натан тоже приподнял бровь и снова взялся за ложку, громко чавкая и хлюпая. Наконец он доел и, тщательно вылизав тарелку, с торжеством поставил на стол.
– Натан!
Мальчуган улыбнулся.
– Я все съел, мамочка.
Этот ребенок из меня просто веревки вьет, подумала Мэгги, но сердиться на сына у нее не было сил.
Когда Натан уже лежал в постели, Мэгги наполнила ванну, зажгла несколько ароматических свечей и, налив себе большой бокал красного вина, погрузилась в воду. Несколько пузырьков, щекоча кожу, поднялись откуда-то из-под ее спины. Глядя, как они покачиваются на воде рядом с ней, Мэгги почему-то подумала, что если сейчас она втянет живот, то над водой останутся только ее груди, а если надует, то станет похожей на беременную. Вздохнув, она выпрямила ноги и положила их на бортик ванны. Ноги у нее были изящные и стройные, а кожу покрывал красивый светло-коричневый загар, который она приобрела за позапрошлую неделю, когда они втроем ездили отдыхать в Тоскану.
Потом Мэгги вспомнила, как несколько лет назад, еще до рождения Натана, они с Джеми ездили вместе в Нью-Йорк. Останавливались они не в гостинице, а у друзей, которые уступили ей абонемент на несколько занятий в тренажерном зале. Как-то раз, когда она переодевалась после тренировки, в раздевалку вошла очень привлекательная фитнес-инструкторша. Мэгги хорошо слышала, как та, разговаривая со своими учениками, восхищалась какой-то женщиной. «У нее просто прелестные ноги! – повторяла она снова и снова. – Стройные, изящные, гибкие – совсем как руки, можете себе представить? А какие у нее пальцы на ногах! Прямые, длинные, совсем не такие, как у большинства! Она специально носит открытые сандалии на ремешках, чтобы все видели, какие у нее красивые ноги, и на мужчин это действует безотказно.
