а на противоположной от входа стене, как последний шик моды, японские гравюры с гейшами и актерами театра кабуки.
Капитолина Вайсман, женщина тридцати пяти лет, с копной роскошных темных волос и заостренными греческими чертами лица, вольготно расположилась в глубоком кресле с газетой в руках и неизменной табакеркой на подлокотнике. Привычка Капитолины нюхать табак давно уже стала притчей во языцех. Так же как и ее страсть к коллекционированию прессы, освещавшей криминальные хроники столицы.
При появлении Кеши и Евстафия Вайсман отложила газету и приветствовала вошедших легким и почти величественным наклоном головы. Подниматься она не стала. Крестовый сам приблизился к ее креслу, склонился и галантно поцеловал Капитолине руку. Полы его длинного пальто коснулись ворса ковра.
– Мое почтение, мама.
Капитолина недовольно поморщилась:
– Ты сам еще не устал от своего сарказма?
Евстафий негромко хмыкнул и опустился на диванчик рядом со входом.
– Какой сарказм, Капочка? – Крестовый скинул пальто и остался в белой рубахе навыпуск. Из нагрудного кармана свисали золотые часы на цепочке. – Ты же мама для всех нас. Так уж получилось. И мое напоминание только…
– Хватит, – небрежно оборвала его Вайсман. – Садись уже, фигляр. Что расскажешь?
Крестовый не заставил Капитолину повторять свою просьбу. Придвинув ногой стул, он лихо оседлал его верхом и уперся острым подбородком в высокую деревянную спинку. Расположившись по центру гостиной, Кеша имел возможность отлично видеть и Капитолину, и сидящего на диване Евстафия. Он обратился к ним обоим.
– Есть одна хорошая наводка. Можем снять с дела сразу несколько десятков тысяч. Золотом и камушками. Сбыт я беру на себя. Уже договорился.
Капитолина взяла понюшку табака. Ее воздушное платье пурпурного цвета как нельзя лучше сочеталось с парижским интерьером гостиной.
– Что это за наводка? – спросила она.
– Ювелирная лавка на Сретенке. Владелец некий Войнович. Из евреев. Я сам лично все проверил на месте, Капочка. Только что оттуда. На ночь Войнович убирает весь свой товар в сейф. – Крестовый презрительно усмехнулся. – Хотя сейфом его допотопную коробочку можно назвать с огромной натяжкой. Открывается при помощи фомки. Одним легким нажатием. Нам в этом деле даже не понадобится Поликарп.
– Вот так все просто? – В голосе Вайсман скользнуло недоверие.
Она стряхнула с платья оброненные крошки табака. Затем взяла со спинки кресла персидскую шаль и набросила ее себе на плечи.
– Не совсем, – с улыбкой признался Крестовый. – В лавчонке сторож имеется.
– Старик? – живо подключился к дискуссии до сих пор хранивший сосредоточенное молчание Евстафий.
Кеша видел, как азартно загорелись глаза его подельника.
– Нет, не старик. Ему лет сорок. Крепкого телосложения. Да и двустволка у него под рукой все время. Так
