как тех, что перелезли, хватали, тянули обратно, разбивая головы о прутья.
В лодыжке звучно хрустнуло, и мозг взорвался ослепительной болью. Макс закричал, упав, а сверху обрушился тот самый здоровяк в кожаной куртке. В глазах потемнело, Максу показалось, что все, конец. Руки ухватились за пластиковый барьер, Максимус подтянул себя к нему, выбравшись из-под упавшего. Крепыш схватил за поврежденную ногу, потащил. Вспышки боли нестерпимы, но Максимус отбивался, стараясь угодить по ненавистному лицу здоровой ногой. Он никак не мог по нему попасть, здоровяк дергал головой, уворачиваясь, заплывшие глаза смотрели тупо, в них была животная жажда жизни.
Несколько раз Макс попал, хватка ослабла, а он ударял еще и еще, нужно было спешить, чудовищный вал под забором растет очень быстро, скоро толпа хлынет волной!
Перебирая руками и помогая здоровой ногой, Максимус поднялся и оперся о барьерчик, чтобы немного передохнуть. Перелезть последнее препятствие ничего не стоило, пластиковая преграда высотой по грудь, но уже спешит к нему одетый в форму человек!
– Нельзя! – яростно отрубил он, подбегая.
– Слушай, друг… – лихорадочно заговорил Макс. – Я… ты… помоги.
Тот покачал головой и недвусмысленно положил руку на автомат.
– Нельзя!
– Брат… я… вот, я копил всю жизнь. На, держи.
Макс достал кредитку, на которой было не больше сотни.
– Код: девять, семь, три, шесть. Десять миллионов единиц. Я копил всю жизнь, понимаешь? Держи. Пропусти?
Охранник закусил губу.
– Я быстро… Я копил, понимаешь? Мне очень надо…
– Девять, семь, три, шесть? – приглушенно переспросил человек в форме.
– Да.
Максимус протянул карточку.
– Даю две секунды, – шагнул в сторону охранник.
Макс перевалился через преграду и, рыча от боли, захромал к зданию. Сзади кричали, но он уже толкал тяжелую дверь.
– По коридору направо, до лестницы, на третий этаж… – испуганно объясняла девушка, встретившаяся в холле.
Он поднялся, а когда открыл дверь, словно тяжелый таран ударил в грудь, сбивая с ног. Третий этаж был заполнен добровольцами.
Здесь было много спокойнее, чем снаружи. Все словно чего-то ждали. Обессиленный, Макс с облегчением прислонился к стене. На какой-то момент его охватило безразличие. Легкие разрывались, закашлявшись, он выплюнул тяжелый темно-алый сгусток. Виски сдавила боль, да так, что Максимус едва устоял. Действительность стремительно раскачивалась, пол выскальзывал из-под ног. Стена побежала вверх, но, сползая в беспамятство, сквозь черный туман Макс услышал:
– Четвертая отрицательная у кого? Операция возможна только с этой группой.
– У меня, – прошептал Макс. – У меня! Пропустите…
– У кого, повторяю, четвертая отрицательная?
