стены лоджии, а лучи Солнца, проходя сквозь неоднородные ледяные узоры на стекле, преломлялись и одаривали невольных зрителей целой радужкой необыкновенных мерцаний, включавших в себя практически всю цветовую гамму. Они с женой, а потом и с, вскочившим с постели на их изумлённые возгласы, Кешей ещё долго и под разными ракурсами вглядывались в своё волшебное оконце, наслаждаясь россыпью изумрудов, сапфиров, рубинов и алмазов; бирюзы, опала и аквамарина; топаза, аметиста и турмалина.
Восторгу семьи не было предела. Такого они в жизни не видели никогда ранее. Природа словно одаривала их новыми, сильными, положительными эмоциями, как платой за их мучения в прошлом году.
Вдохновлённый этой картиной, глава семьи тут же сел за стол, взял в руки уже изрядно засохшее перо, и записал:
Моя жена, увидев Солнце,
Проснувшись утром в Рождество,
Вдруг вскрикнула, взглянув в оконце:
«Смотри, как светится оно!»
Зелёным, синим, красным, белым.
А кое-где и золотым.
Мороз таким решеньем смелым,
Решительным и не простым,
Окно раскрасил яркой блёсткой,
Стекло на Солнце серебрил.
И изумрудов малой горсткой
Его осыпал, как облил.
«Смотри! Узоры на стекле!»
Мороз нарисовал на диво.
«И радуга у нас в окне!»…
Дисперсией я объяснил ретиво.
Да! Бывает же такое! – искренне восхищался Платон.
Воодушевлённый, он вновь рьяно принялся за своё столярное дело, и так увлёкся им, что пропустил множество возможностей походить на лыжах. Всё дело было в том, что по выходным дням ему приходилось регулярно ездить на строительный рынок, и каждый раз закупать там пачки вагонки, по десятку, и на себе, в автобусе, привозить их домой.
Платон сначала закрепил на стенах, во всю их длину, по пять горизонтальных планок. Для этого он дрелью легко проделал достаточно глубокие отверстия в кирпичной стене, вбив туда, самодельно выточенные стержни, к которым потом и прибивал эти планки. Там, где стена имела неровность, он, с помощью прокладок различной толщины, выравнивал её.
Перед обшивкой вагонкой, он проложил провода между планками для последующей установки настенных светильников, выключателей и розеток.
А затем, понемногу, стал делать самое приятное в этой работе – подгонять доски вагонки одну к другой.
Иногда, но редко, их семья навещала семью Варвары и Егора в высотке на Котельнической.
Но неожиданное событие вновь прервало радужный настрой, уже несколько отошедшего от моральных тягот прошедшего года, Платона.
Внезапно скончался, младший его на год, давний друг Платона Юрий Васильевич Максимов.
Платона и Юрия связывала давняя дружба. Они вместе учились в одной институтской группе, при этом параллельно почти четыре года работали в одной технологической бригаде.
А после службы в армии они почти пять лет проработали в одном конструкторском отделе, но уже в разных секторах.
Ещё много
