близко, что разглядела золотистые черточки в зрачках. – Для солнечных эльфов Арфолин безвреден. Но темных он усыпляет. У людей вызывает временное безумие, а остальные мучаются головной болью. Еще раз спрашиваю – вы хотите спать?
Он даже задрожал. Ноздри раздуваются, пальцы впились так, что сейчас плечи мне раздавит. Откуда-то из глубины медленно поползла горячая волна. Она, словно змея, двинулась замысловатыми зигзагами вверх по животу, когда достигла солнечного сплетения, меня дернуло. По коже пробежали мурашки.
Я раздраженно дернула плечами, цепкие пальцы разжались. Горячая волна расползлась по всему телу, и сонливость быстро отступила. Легкий ветерок спустился с верхушек деревьев прохладными струйками и прояснил мысли.
– Ну знаешь ли! От людей еще можно ожидать скудоумия. Но ты всех переплюнул! – прошипела я и толкнула белоухого локтем в закованную грудь. – Пусти, пешком пойду! Или не пойду. Если в Эолуме все такие ненормальные – мне нечего там делать.
Высокородный вытаращил глаза и громко сглотнул.
– М… миледи? Вы серьезно? – выдавил он.
Я попыталась отодвинуться дальше, ерзая на спине Арума. Единорог нервно захрапел и стал топтать высокую траву. Прилив гнева пришел неожиданно, в теле появилась бодрость, словно не было ализаринового плена и песен магической птицы.
Сказала зло:
– Куда уж серьезней. Это же не тебя с утра пытаются поджарить на солнце, ошпарить железом и разрезать на куски.
– Вы забываетесь, – грозно произнес высокородный.
От этих слов волна гнева стала еще горячей. Я хищно прищурилась и прошипела ему в лицо:
– Мессир Лисгард, или как там нужно обращаться, определись – ты помогаешь или нет. Если нет, оставь тут и иди своей дорогой. Мне не нужны одолжения. За спасение спасибо. Но на этом все. Или я пленница?
Высокородный эльф поморгал синими, как глубокое море, глазами, пальцы снова сжались на плече, кожа отозвалась тупой болью. Я с вызовом уставилась на него и проговорила сквозь зубы:
– Если что, мне больно.
– Эльфы терпят боль, – озадаченно произнес высокородный.
– О, да, – язвительно ответила я. – Тебе напомнить, сколько с утра вытерпела?
Лисгард еще несколько секунд продавливал мне кожу, затем нехотя разжал пальцы.
– Вы точно больше не чувствуете сонливости, приятного расслабления и дурмана? – спросил он.
Я оттопырила уши и проговорила:
– Ты издеваешься? Не чувствую я ничего. То было временное помутнение. Доволен? Хотя нет. Если влеплю тебе оплеуху, то почувствую, знаешь, что? Удовольствие. Я почувствую удовольствие!
Белоухий с минуту нервно пыхтел, уши хлопают, пальцы тихо барабанят по бедру. Он развернул меня лицом вперед, я облегченно выдохнула и поерзала на спине единорога.
– Разумеется, вы не пленница, – проговорил он и придвинулся ближе.
Лисгард взял локон гривы, поклацал языком, Арум со вздохом облегчения
