style="font-size:15px;"> Общее положение русских было критическим: еды почти нет, потери убитыми немалые, а раненых еще больше. Воронцов понял, что выбраться живым отряд не сможет, если только ему не придут на выручку свежие части. Вся надежда была на то, что удастся передать просьбу о помощи генералу Роберту Карловичу Фрейтагу, который находился в крепости Грозная. К счастью, все курьеры с письмами от Воронцова добрались до Фрейтага. Генерал быстро собрал свой отряд и бросился на выручку. В свою очередь, Воронцов также начал движение, но Шамиль сделал все, чтобы этот путь стал для русских последним.
Колонна Воронцова натыкалась на завалы, попадала в засады, шла под обстрелом и таяла на глазах. За четыре дня удалось продвинуться на 26 верст[27] (1 верста = 1,07 км), боеприпасы заканчивались, армия стала голодать. В этот момент подоспел Фрейтаг с подкреплением, и Шамилю пришлось отходить. Армия Воронцова спаслась, потеряв за время Даргинской операции убитыми и ранеными 3 генералов, 195 офицеров и 3483 рядовых[28]. Потери горцев также были значительны, однако уничтожить Шамиля не удалось, да и русская армия хотя и героически, но все же отступила. В результате авторитет имама в глазах кавказцев значительно вырос, и это главный итог неудачного похода на Дарго.
Когда в Петербурге и Москве узнали детали Даргинской операции, Воронцова и Клюгенау упрекали во всех грехах. Ермолов, давно покинувший Кавказ, также внимательно следил за происходящими там событиями. Он вел обширную переписку с командующим и другими полководцами, давал им советы, высказывал свои суждения. В письме к Воронцову Ермолов указывал, что особых выгод захват Дарго не принес, но при этом воздержался от острой критики. Напротив, он высоко оценил мужество Клюгенау и удивлялся, что ему не дали никаких наград за бои у Дарго.
Трудно сказать, под влиянием писем Ермолова или самостоятельно, но теперь Воронцов окончательно решил, что покорение Кавказа следует проводить по старой схеме. Это означало, что действовать надо планомерно, вырубать просеки в лесах, строить систему крепостей и, опираясь на них, постепенно расширять зону русского влияния. Иными словами, Воронцов воспроизвел основные элементы стратегии Ермолова.
Но не только Дагестан и Чечня были предметами забот русских генералов. Во второй половине 40-х годов XIX века усилилось брожение и в Черкесии. В 1847–1848 гг. там прошли народные собрания, которые постановили, что их решения обязательны для всех черкесских обществ. Более того, создавалось ополчение, появлялась упорядоченная система управления черкесскими народами независимо от России. Иными словами, шел процесс консолидации разрозненных адыгских субэтносов. В 1847 году ветвь черкесского народа – абадзехи – через своих делегатов обратилась к Шамилю с просьбой прислать им своего наиба (заместителя). Эту миссию имам возложил на своего мюрида, знавшего наизусть Коран, Мухаммед-Амина (Эмина), также известного под именем Магомет Асиялав
Там же. С. 293.
