Во время медового месяца мужчина считает жену ангелом, а она смотрит на него как на бога. Они преклоняются, благоговеют друг перед другом. Затем очарование постепенно проходит, и мужчина осознает, что они с женой – партнеры в общем деле.
– Так-так, – кивнул Мейсон.
В глазах Этель, прятавшихся за полуопущенными веками, вдруг сверкнули искорки.
– И тут мужчина становится раздражительным! – воскликнула она. – Его бесят запреты. Потеряв свободу, он не находит себе места. И тогда происходит одно из двух: либо муж привыкает втихую, но довольно неуклюже жене изменять, либо начинает ее изводить. Но в любом случае жена у него уже не на первом месте.
– И что тогда происходит? – спросил Мейсон.
– И тогда, – усмехнулась она, – жена платит ему той же монетой. Если мужчина неглуп, он потребует ровно столько свободы, сколько, по его понятиям, необходимо; а умная жена ослабит поводок ровно настолько, чтобы муж чувствовал себя счастливым. И семейная жизнь наладится. Муж сможет обманывать жену, погуливать от нее, но всегда будет ее ценить. А если брак покажется ему тюремным заключением, то жена должна захлопнуть дверь камеры, крепко запереть ее, мистер Мейсон, и выбросить ключ!
– Что вы и сделали?
– Нет, пока только собираюсь, мистер Мейсон.
– А как именно вы собираетесь добиться своей цели?
Этель пожала плечами.
– Вы же юрист. Насколько я поняла, это вы раскрыли мою маленькую хитрость с доверенностями. Не так ли, мистер Мейсон?
– Так.
– Ну и что вы собираетесь предпринять?
– Защищая интересы вашего мужа, я постараюсь, чтобы добытые вами путем махинаций доверенности были признаны недействительными.
– То есть чтобы муж, вернувшись, мог, как всегда, контролировать собрание пайщиков?
– Да.
– Я думаю, вы очень умны, мистер Мейсон. И очевидно, хорошо знаете законы. Вполне возможно, вам удастся провернуть то, что вы задумали. Но коли так, то я приму другие меры и все равно добьюсь своего! Не мытьем так катаньем!
– Каким способом? – поинтересовался Мейсон.
– Смотрите и слушайте, – усмехнулась миссис Гарвин.
Даже не потрудившись одернуть юбку, она небрежно переменила позу, придвинула поближе телефон и попросила дежурного с первого этажа:
– Пожалуйста, соедините меня с прокуратурой. – Потом произнесла: – Будьте любезны: отдел жалоб. – А еще через секунду сказала: – С вами говорит миссис Этель Гарвин. Я жена Эдварда Чарльза Гарвина, он двоеженец, бросил меня и открыто сожительствует с другой, объявив ее своей женой. Подозреваю, что он прибегнул к противозаконной и мошеннической процедуре «мексиканского развода». Я хочу возбудить иск по обвинению его в двоеженстве. Вы не могли бы завтра с утра принять меня?
Ей что-то ответили, и миссис Гарвин, улыбнувшись, добавила:
– Да-да, я понимаю: вам не хочется связываться с «мексиканским разводом», но ведь это я связываюсь, я возбуждаю дело, обвиняя мужа в двоеженстве! Итак,
