Но в данном случае попадаете ладошкой по каске. И кровопийца остаётся безнаказанным, и ручке бо-бо!
Итак, каски мы решительно отвергли и выбросили в чащобу!
– И зачем вы их только брали? – недоумевала Таня.
– А это ты спроси у своего попутчика, о которого тёрлась в кабине, – ехидно ответил Андрюха.
– Ну, тёрлась, а тебе-то что, жалко?
Андрюха вдруг упал на колени, прижал руки к груди и взвыл:
– О, прекрасная жестокость! Зачем же ты мучаешь меня трениями своих прелестей о всяких придурков!
Потом встал, отряхнул колени, свёл брови к переносице и отчеканил:
– Всё, концерт окончен! Иду вешаться!
– Веревочку намылить? – участливо спросила Таня.
– Что вы, что вы, миледи, вешаться – не трахаться, обойдёмся без смазки!
– Идиот!
– Ой, Танечка, извини, я ж забыл, что ты ещё девственница!
– А ты пробовал?
– К сожалению, не сподобился!
– Тогда дебаты объявляю закрытыми!
Я смотрел на Таню с одобрением: молодец, не смущается! А как же иначе, ведь сама напросилась в мужской коллектив, а бабе с мужиками жить – забыть, как по-бабьи выть!
Второй потерей, но продуктовой и поэтому самой значительной, стал хлеб. Вообще-то он никуда не терялся, а просто был начисто съеден.
Нет, мы не были прямо уж так шиты каким-то там лыком! Мы всё предусмотрели заранее и взяли с собой пять килограммов муки. Оставался пустяк – сделать из неё полноценный хлеб!
И вот, однажды вечером, мы решили освоить хлебопечение.
– Мишка, давай помогай, – предложил я, – ты человек деревенский, должен знать, как хлеб пекут.
– Да проще некуда, – невозмутимо ответил тот, – берут опару, суют в форму и пихают в русскую печь. Всё!
– Ничего себе, всё! – взвилась Таня. – Ишь, как у него просто! Где мы тут тебе возьмём опару с формой? А печку русскую? Да и что такое эта самая опара!?
Мишка прикурил сигарету и глубоко вдохнул дым:
– Зря ты, Таня, на меня сердишься, я больше ни шиша не знаю. Но то, что хлеб тот очень вкусный – это точно!
– Опара – это игра слов, – предположил я. – Когда идут двое бухих субъектов – типа Мишки с Вовиком – им кричат: о! пара!
Мишка только хмыкнул, а Вовик вдруг подскочил, словно к нему под зад пристроился любопытный ёжик:
– Ура! Гениальное предложение!
– Ну-ну, – скептически протянул Андрюха, – блесни ерундицией.
– Я, конечно, не пекарь…
– Охотно верю!
– Да подожди ты, Андрэ, не перебивай, – заступился я за Вовика, – дай ему свою мысль вытряхнуть.
– Вообще-то, я мысли не вытряхиваю, а излагаю, – слегка высокомерно поправил меня самый ценный член бригады, –
