закивала и шёпотом поделилась: «Я этого ребёнка не учила, но в школе встречала. Я его запомнила. Он так похож на моего бывшего ученика Ваню Смирнова! Одно лицо!»
– Сын?
– Нет, этого быть не может. Ваня утонул двадцать лет назад. В шестом классе тогда учился.
И тут на нас оглянулась завуч Галина Николаевна. Она прошипела:
– Верните чужой документ и прекратите разговоры.
На шум обернулось несколько человек, в том числе директор Людмила Матвеевна. Как назло, у меня в сумочке зазвонил телефон. Я его постоянно теряю, поэтому специально поставила громкую мелодию любимой бардовской песни. После первых гитарных аккордов в аудиторию ворвался хриплый голос, возвестивший в душном помещении: «Надоело говорить и спорить…». Учителя развеселились.
Старушка-лектор остановилась и замолчала. Я отдала назад личное дело и лихорадочно искала в сумке мобильник, но натыкалась на книгу, паспорт, компьютерные диски, ручки и кучу разной дребедени, скопившейся за неделю в моей необъятной сумочке из трёх основных и двух потайных отделений с уймой боковых кармашков (на молнии каждый).
Старушка с бородавками грустно посетовала:
– Порой удивляться приходится, кто наши учителя.
– Сколько работаем, столько и удивляемся, – отшутился физрук, вызвав новый шквал смеха.
Лекторша не поняла двусмысленности сказанного и оглянулась на директора, а та гипнотическим взглядом поедала меня. Песня продолжалась, и я, почувствовав беспомощность, стала пробираться к выходу. Я взялась за ручку двери уже тогда, когда голос из моей сумочки предложил: «На прощанье поднимай бокалы золотого терпкого вина…». Хохочущую аудиторию, похоже, вполне устраивал такой исход дела.
Я отбежала подальше от зала и почти сразу нащупала мобильник, лежавший «под рукой» – в самом ближнем кармане. Конечно, так долго звонить, зная мои отношения с телефоном, могла только дочка.
– Инга! Что стряслось? У меня же совещание!
– У тебя всю жизнь совещания! Что, совсем говорить не можешь?
– Теперь уже могу.
Я плохо представляла себе, как войду обратно. К тому же лекция шла уже два часа и, по логике, должна вот-вот закончиться. И я пошла к своему классу, прижав плечом к уху мобильник и шаря в сумке – теперь уже в поисках ключа. Про ключ я забыла с первых же слов рассказа Инги, поэтому пальцы «на автомате» вынули связку со дна сумки, отобрали нужный и открыли дверь.
– Ему лет сорок. Зовут Николаем Барковым. Живёт с женой и матерью. Родился он здесь, но когда ему было полгода, отец получил новое назначение. Семья переезжала и попала в автокатастрофу. При этом погибли отец и старший сын. Тело сына отдали на захоронение в закрытом гробу, сказали, что от него мало что осталось и смотреть
