дорогая Эльжбета! – тем временем произнес король, беря жену за руку и подводя ее к приблизившемуся к королевской чете чтобы засвидетельствовать свое почтение, князю Острожскому. – Позволь представить тебе моего любимого племянника, невыносимого князя Острожского, мужа твоей лучшей подруги и нашей прекрасной княгини Эвелины Острожской!
– Очень много слышала о вас, дорогой князь, – с улыбкой сказала пани Грановская, протягивая Острожскому руку для поцелуя.
– Надеюсь, хорошего, моя королева?
Блеснув своей неподражаемой белозубой улыбкой, Острожский склонился над рукой королевы, а когда он, разогнув спину, вновь взглянул ей в лицо своими темными искристыми глазами, опушенными длинными густыми ресницами, королева была поражена его изысканной красотой принца крови и очарована исходящим от него обаянием. Он был не просто красив, он казался живым воплощением всех женских грез – в глазах его светилось неподдельное восхищение ей как женщиной, на губах играла чарующая улыбка, голос был мягок, движения отточено-изящны, внешность выше всяких похвал. Высокий, с широкими плечами и узким поясом, длинноногий, элегантный, хорошо одетый, он был олицетворением настоящего придворного, в котором, однако, чувствовалась сила и грация хищника, готового к отражению удара с любой стороны.
Во взгляде короля светилась признательность – князь Острожский вел себя безукоризненно, он был вежлив и внимателен к его новой жене, несмотря на то, что уже наверное слышал как грубо и непочтительно вела себя с новой королевой своевольная польская шляхта. Дружба с Эвелиной Острожской и расположение самого князя Острожского могли неизмеримо укрепить положение пани Грановской в глазах многих поляков и литвинов.
– Прошу прошения, что опоздал на коронацию, ваше величество, – услышал король голос князя, – но переговоры в Мальборке снова потребовали моего присутствия. Я также должен извиниться перед дамами, – он склонил голову, – но в течение ближайших нескольких часов, по поручению великого князя, я хотел бы просить вас об аудиенции.
Король встрепенулся.
– Я приму вас немедленно!
– Боже мой, Владислав, дайте ему хотя бы поздороваться с женой! – мягко сказала, улыбаясь Острожскому, пани Грановская.
– Благодарю вас, моя королева.
Пани Грановская тут же подхватила короля под руку и отвела его в сторону.
Острожский повернулся к Эвелине и холодно улыбнулся. Предложив ей руку, он вывел ее из толпы придворных, окружавшей короля и королеву, и остановившись в более тихом месте, у колонны возле стены, не выпуская из своих рук руки Эвелины, мягко развернул ее к себе лицом.
Некоторое время они молча изучающее смотрели друг на друга, пока Острожский, стараясь говорить как можно небрежнее, заметил:
– Вот уж никак
