А ты уж сама придумай подробности, как все могло сложиться. Что они там собирают? Бананы?
– Думаю, кофе или сахарный тростник, – на автомате продолжила она, подав свою реплику в знакомой игре. – И ты был бы хозяином плантации или президентом.
– Президентом в экваториальной Африке? Вот счастливчик! Прямо баловень судьбы. Можно не париться в костюмах и на обед заказывать рагу из врагов.
– Господи, ну что ты несешь! – спохватилась она, шмыгнув носом.
– Хм, действительно! Это ты заразила меня вирусом сочинительства дурацких историй. Так о чем мы говорили?
– О том, что мы совершили ошибку!
Она подняла голову с жалобными глазами и вытерла с подбородка полоску от пробежавшей слезы, и Илья снисходительно потрепал ее по щеке.
– Если мы и натворили дел, то точно не вчера или неделю назад. С того момента утекло столько воды в джакузи и выпито столько алкоголя, что пора наши приключения записать в отдельную семейную хронику в назидание потомкам. Ну и жить дальше, разумеется. Если я о чем-то и желаю, то лишь о том, что потратил столько лет впустую, пока бегал за тобой, как мальчишка. Или ты кусаешь себе локти, что сбежала от завидного жениха?
– Что ты, Илюша! Я счастлива.
– А зеркало скажет тебе, что ты врешь. Глаза опухшие, нос мокрый, волосы растрепаны. Морщины на лбу. – Он потер пальцем место между ее бровей, где собралась напряженная складочка. – Совсем не похоже на счастье, а, Соня?
– Нет же… Ты ошибаешься. Мне хорошо с тобой.
– Тогда прекращай лить воду в кровать. Все, что с нами случилось, – должно было случиться.
– Ты уверен?
Она уцепилась за его слова, как цепляется за ржавый бакен унесенный в море пловец, словно они могли развеять ее сомнения и свести на нет надвигающиеся последствия.
– Я не стану делать ничего, в чем сомневаюсь. И сейчас тебе это докажу.
Он усмехнулся, чувствуя себя сильным и уверенным львом, перевернул ее на спину, как мягкую игрушку, и Сонины слезы потекли сильнее.
– Докажи, – зашептала она, окунувшись в его желание с головой.
– А ты не смей сомневаться!
– Я и не…
Она не договорила, загораясь его страстью, двигаясь в такт его движениям, готовая разделить с ним каждый вздох без сомнений и оговорок. Воздух в комнате колыхался и сгущался, становился почти видимым и горячим. Над постелью в луче света отплясывали джигу веселые пылинки, занавеска всплескивала крыльями и со старательностью дуэньи закрывала от солнца слившиеся в единое целое тела. Кровать жалобно заскулила, а подушка с мягким хлопком свалилась на ковер. Тонкие Сонины руки сомкнулись за спиной Ильи, а рот приоткрылся в безмолвном крике. Всего один миг оставался до того, как яркая вспышка должна была осветить их будущую жизнь, и именно в этот миг комната взорвалась телефонным звонком.
Любовники
