верно мыслите, господин Скуратов, – продолжил сыщик. – Я не поленился и проштудировал русскую народную сказку, где юную красавицу травят при помощи яблока. И как вы думаете, кто был отравителем? Правильно – завистливая пожилая женщина! Это ещё больше укрепило меня в мысли, что Шемаханская как-то замешана в исчезновении Черкасова. Поговорив с рабочими, которые мостили тротуар, я выяснил, что Иван Дурак в тот злополучный день приезжал на своей тележке к резиденции и даже привёз какого-то мужчину. Однако подтверждений в том, что он привёз Черкасова, я не нашёл. Зато выяснил, что Иван, стоя под окном, какое-то время курил. Я нашёл на газоне окурок папирос «Север» – именно такой редкий сорт папирос и предпочитал Ванька. Папироска тлеет две-три минуты, в зависимости от того, как часто затягивается курильщик. Значит, у Ваньки было время пообщаться с Шемаханской через открытое в приёмной окно. После этого я провёл нехитрый эксперимент: попытался поймать теннисный мячик, отскочивший от стены на уровне второго этажа, именно от того места, где расположено окно секретаря. Мне это удалось без труда. Значит, теоретически Шемаханская могла бросить Ивану яблоко, как бы в награду.
– В награду за что? – не вытерпел Малюта.
– В награду за то, что он привёз в резиденцию Полномочного представителя Президента, – пояснил Пронин и вновь приложился к чашке. – Однако истинной целью Шемаханской было намерение устранить единственного свидетеля появления Черкасова в резиденции. Утро было раннее, поэтому в здании никого, кроме уборщицы и секретаря, не было. Я выяснил, что уборщица в это время мыла пол в туалете и не могла видеть Черкасова, а рабочие в тот день мостили тротуар за углом здания и тоже не могли видеть, кто входит или выходит из резиденции. Об этом знала и Шемаханская, поэтому смело кинула из окна Ваньке отравленное яблоко.
– Умно! – подал голос Романов. – Прав ты был, Малюта! Нужно было эту змею в первый же день назад отослать!
– Не кручинься, государь! – зловещим шёпотом произнёс Скуратов. – Она и сейчас за своё злодейство по полной мере ответит!
– Так что было дальше? – торопливо поменял тему разговора Пётр.
– Дальше? А дальше был неразменный рубль!
– Который ты обронил в моей приёмной, – уточнил Романов.
– Теперь-то я уже могу сознаться, что никакого неразменного рубля я не терял, и данный артефакт даже в глаза не видывал. Мне нужно было проверить моё предположение, поэтому я специально завёл с Шемаханской разговор о неразменном рубле и даже хотел его показать, да вот незадача – выронил! Выронил я, конечно, не рубль, а всего лишь алтын, да и тот потом незаметно подобрал, но секретарь слышала, как о паркет ударилась и покатилась денежка, поэтому моя коленопреклонённая поза не вызвала у неё никаких подозрений.
– И что же ты нашёл?
– Как я и предполагал, возле порога я нашёл еле заметные следы ожогов, словно кто-то спички тушил о паркет, но тушил их в строго определённом
