дрова в камине, свечи в медных подсвечниках и в люстрах. Здесь, в первой комнате, поднимались нехитрые буфеты с дорогой посудой, по углам стояли сундуки, вокруг крепконогого стола – резные кресла, а во второй… Там, через дверной проем, была видна высокая, в половину человеческого роста, кровать. У кровати возвышалась лесенка. Под кроватью мутно поблескивали медью два ночных горшка. Над ложем нависал грозовой тучей тяжелый балдахин. Одеяла, отвернутые наполовину, приглашали юных хозяев возлечь.
Сердце юноши стучало как молот.
– Выпьете вина? – спросил он.
– Глоток, может быть…
– А меня мучает жажда, – стараясь казаться смелым, сказал Людовик.
– Хотите стать похожим на тех наших сеньоров, что во время каждого пира валяются под столами и целуются с борзыми? – пошутила Алиенора.
Ее глаза сейчас горели ярче прежнего. Она не позволила ему утолить жажду – взяла мужа за руку.
– Идемте же, – сказала она.
Ее прикосновение было горячим, обжигающим.
Они вошли во вторую комнату, где тоже был растоплен камин, но поменьше. Людовик сам не успел заметить, как оказался лицом к лицу со своей юной и такой желанной супругой.
– У вас когда-нибудь это было раньше? – спросила она. – Я о любви…
– Нет, – честно признался он.
В ее взгляде читалось недоверие:
– Но мне говорили, что юношей-принцев перед браком учат опытные женщины двора…
– Я готовил себя к другой жизни, – опустив глаза, пробормотал он, – все случилось так скоро…
– Но теперь все изменилось, правда?
– Да, – кивнул он. – И я рад этому, моя госпожа.
Алиенора обняла его и поцеловала в губы. Ее дыхание было горячим и сладким. Никогда он не испытывал ничего подобного. Жар и пламя уже охватывали его тело. Девушка положила руки юноши на свои плечи – это был призыв. И Людовик, сам не ожидая от себя, потянул вниз парчу с ее плеч. Круглые и чистые, они золотились в неярком свете огня. Она помогла ему, и платье упало к ее ногам. Людовик боялся взглянуть на нее – всю…
– Посмотрите же на меня…
Это было сложно, но он преодолел волнение. Грудь, живот, бедра – все светилось золотым сиянием. И столько тепла тянулось к нему от нее…
Они уснули глубоким сном только на рассвете – уснули мужчиной и женщиной. И проснулись к полудню счастливыми молодыми людьми.
Королем и королевой.
Именно такими за пиршественным столом их и встретили придворные на следующий день. Именно таким увидел соперника Жоффруа де Ранкон. И каждый вельможа заметил, как изменился скромный юнец, которого они увидели накануне. Как гордо он держал голову, каким взглядом одаривал свою жену. И как она смотрела на него. Не было больше в ее глазах обычного легкого кокетства. Она смотрела соблазнительно по-женски, истинной хозяйкой, госпожой. Теперь им, их слугам, пришлось опустить глаза.
