Локкову добычу – два кошелька, серебряное ожерелье, носовой платок и деревянные коробочки с джерештийскими притираниями. – Грегор, а я чего-то не припомню, чтобы Ламора сегодня чем-то разжился.
– Ага, и я тоже, – согласно кивнул Грегор.
– Вот досада-то… Ну что, ссыкун, будешь за ужином свое дерьмо хлебать.
Старшие дети загоготали. Локк, как обычно, оставив насмешки без внимания, попытался приподняться с земли, но Веслин наступил ему на шею.
– Да скажите же, что случилось, – выдохнул Локк.
– А тебе зачем?
– Прошу вас, скажите, пожалуйста…
– Ну, раз ты такой вежливый, так и быть, расскажем. – Веслин сгреб отобранное добро в грязную холщовую суму. – Домушники облажались.
– Ага, причем по-крупному, – добавил Грегор. – Хотели особняк обнести, да их загребли. Ноги унесли не все. Одна так вообще в канал свалилась.
– Кто?
– Бет. Говорят, там и потонула.
– Врешь, – прошептал Локк и заорал во все горло: – ВРЕШЬ!
Веслин лениво пнул его в живот. Локк скрючился и, задыхаясь, выдавил из себя:
– А кто говорит? Кто…
– Я тебе говорю, не слышишь, что ли?
– А тебе кто сказал?
– Мне герцог письмо прислал, там все прописано, придурок! О боги, да Наставник мне сказал, вот кто. Бет вчера ночью утопла, ее уж не вернуть. А ты че, на нее запал, да? Вот умора! Не, я с тебя тащусь!
– Да пошел ты! – просипел Локк.
Веслин снова пнул его в живот, на этот раз изо всех сил.
– Грегор, мне одному с ним не справиться. Он на всю башку отмороженный, забыл, как с нами разговаривать полагается.
– Так я ж тебе завсегда помогу! – с готовностью откликнулся Грегор и саданул Локка между ног.
Из раскрытого рта Локка вырвался сухой хрип.
– Вот сейчас мы этому говнюку напомним, кто здесь главный, – ухмыльнулся Веслин.
Приятели избивали Локка долго и смачно.
– Ну что, Ламора, нравится тебе? Теперь-то ты свое место надолго запомнишь.
Локк уцелел лишь потому, что Воровской наставник строго-настрого запретил смертоубийство. Грегор и Веслин вовремя вспомнили, чем грозит обернуться их невинное развлечение, иначе смолотили бы Локка в труху.
Способность двигаться – а значит, и воровать – вернулась к нему только два дня спустя. Все это время он провел в полузабытьи, без еды и питья; друзей у него не было, и ухаживать за ним никто не собирался. Однако ни выздоровление, ни любимое ремесло больше не доставляли ему никакого удовольствия.
Жизнь на Сумеречном холме шла своим чередом. Локк снова прятался по углам, стараясь не попадаться на глаза, покорно сносил издевательства и оскорбления, неукоснительно соблюдал первое и второе правила выживания – и снова с необычайной остротой ощущал свое одиночество.
Часть I
Ее тень
Я не могу
