Цукера еще не дошли руки. – Там надпись – оставлена на стене. Выведена кровью жертвы.
Цукер нашел фотографию.
– Три перевернутых креста, – сказал он. – Наверняка какой-то сатанинский смысл. А это еще что за знаки, под крестами?
– Это слово.
– Что-то не разберу.
– Обратное изображение. Можно прочесть, если поднести зеркало.
Цукер вскинул брови:
– Вы ведь знаете, что обозначает зеркальное письмо, верно?
– Нет. А что оно обозначает?
– Когда дьявол заключает сделку, собираясь купить твою душу, договор составляется и подписывается зеркальным способом. – Насупившись, он снова взглянул на слово. – Так что там написано?
– Peccavi. Это по-латыни. Означает: «Я согрешил».
– Признание? – предположил Маркетт.
– Или бахвальство, – сказал Цукер. – Признание Сатане: «Я-де исполнил твою волю, повелитель». – Он оглядел разложенные на столе фотографии. – Очень бы хотелось встретиться с этим потрошителем в комнате допросов. Символизма здесь с избытком. Почему он именно так расположил части тела? Что означает кисть руки на блюде? И четыре прибора на столе?
– Четыре всадника из Апокалипсиса, – тихо сказала детектив Кассовиц. Это было одно из редких замечаний, сделанных ею за все время совещания.
– С чего вы взяли? – удивился Цукер.
– Мы же говорим о Сатане. О грехе. – Кассовиц откашлялась, стараясь придать голосу твердость. – Это библейская тема.
– Четыре столовых прибора могут означать и трех его незримых друзей, приглашенных на полуночное застолье, – предположила Джейн.
– Библейская тематика вас не убедила? – спросил Цукер.
– Я понимаю, что все здесь указывает на сатанизм, – ответила Джейн. – Ну, скажем… круг, свечи. Зеркальное письмо, перевернутые кресты. Похоже, преступник и хотел, чтобы мы пришли к такому заключению.
– Думаете, это инсценировка?
– Может, он хотел скрыть настоящую причину убийства Лори-Энн Такер.
– Тогда каковы же его мотивы? У нее были проблемы в личной жизни?
– Она разведена, бывший муж живет в Нью-Мексико. И расстались они как будто мирно. В Бостон она перебралась только три месяца назад. Других мужчин у нее вроде бы не было.
– А работа была?
– Я беседовала с ее начальником в Музее науки, – снова заговорила Ева Кассовиц. – Лори-Энн работала в сувенирной лавке. Ни с кем не ссорилась. Вела себя тихо-мирно.
– Мы это точно знаем? – переспросил Цукер.
Свой вопрос он адресовал Джейн, а не Кассовиц, выказав тем самым свое пренебрежение, отчего та вся зарделась. Еще один удар по ее и так уже уязвленному самолюбию.
– Детектив Кассовиц, кажется, только что сказала вам, что именно мы знаем, – ответила Джейн, поддерживая члена своей команды.
– Ладно, – сказал Цукер. –
