Агату – разве нет? Вот Ориджин, поди, и поймет тебя – с твоими-то капризами, со злобою, с ядом. Даст тебе что нужно, чтобы вернуть Алеридан… или не даст – мне какое дело! Я просто возьму то, чего достоин. Я сказал тебе тогда: без благодарности не уйду. Сказал? Ну и вот! Держу слово.
– Это он? – спросил другой кайр, преградив им дорогу.
– Он самый.
– Как зовется?
– Джоакин Ив Ханна.
– Оружие?
Теперь уже обращались к нему, и Джо отдал кинжал.
– Можете быть свободны, – сказал кайр кайру. Тот ушел, а новый встреченный, не потрудившись представиться, махнул Джоакину:
– За мной.
Миновали кордон: частокол из бревен, цепочка часовых. Внутри чище: дорожки не так разбиты, не каша, а слякоть. Ни навоза, ни копытных следов: кони остались снаружи, здесь только люди. Стояли шатры: пестрые, нарядные, как на турнирах; над каждым полоскались гербовые вымпелы. Большая палатка пыхтела в небо дымом – кухня. Парни в сером несли своим хозяевам еду на подносах, накрытую крышками – чтоб, значит, не остывала. Ишь…
– Говоришь, когда милорд спросит, – бросил кайр через плечо. – Не спрашивает – молчишь.
– Да, кайр.
– С милордом двое кузенов. Они – тоже Ориджины. Ясно, что из этого?
– Так точно.
– Если пришел по пустяку, отрежу нос и уши. Ясно?
– Нет, кайр, не по пустяку.
– Это не тебе знать. Его светлость скажет, есть ли от тебя польза.
Джоакин не успел ответить: увидел огромный – больше крестьянской избы! – алый шатер с черным когтистым нетопырем на флаге. Возле шатрового дворца, комфортно разместившись за столом, обедали трое.
Лорда Эрвина Ориджина парень видел прежде лишь единожды: в день сражения за Лабелин. Герцог-мятежник выехал навстречу войску Южного Пути с горстью своих рыцарей. Джоакин смотрел на него этак с сотни шагов и лица не разглядел. Но все остальное!.. Черненые доспехи на Эрвине были идеально пригнаны, будто ртутью обтекали фигуру, и придавали герцогу вид грозной сумрачной тени. Плащ развевался по ветру серебряной волной. Свирепый вороной жеребец, казалось, дышал огнем. Эрвин не нес ни щита, ни копья – только меч, и легкость вооружения лишь подчеркивала отвагу мятежника. С семеркою воинов – навстречу пятидесяти тысячам врагов! Чтобы предложить им, пятидесяти тысячам, сдаться!.. Словом, блистательней воина Джоакин не видел за всю свою жизнь.
Тогда же, в тот самый миг, поселилось в нем чувство, лишь теперь до конца осознанное: зависть. Лорд Эрвин не был старше его, не выше ростом, уж точно не шире в плечах. И мужеством не превосходил – ну, может, чуть. Разница меж ними лишь та, что Эрвин родился двумястами миль севернее и под фамилией Ориджин. Вот за эти незначительные заслуги ему дано все, о чем Джо только мечтал: огромная власть, могучее войско,
