и офигительный рецепт на кухне исполнить.
А мне отчаянно хочется с кем-то просто поговорить. И тут же ни с кем не хочется. Я не знаю сейчас человека, с которым могла бы поговорить. Поэтому смотрю в сеть. Хочется, ну правда, громко так на капслоке – на всю сеть заорать: «Я не знаю, как жить с этим!!!! Научите меня, кто смог. Мне больно и никак. Я не хочу убивать своих близких тем, что я не могу найти силы жить!»
Не хочется. Громко или шепотом – не хочется. Это слишком свое. И вряд ли об этом будут знать многие, только единицы. Хочется просто поговорить, а я никогда не была у психотерапевта. И кто сейчас сможет мне помочь простым слушанием, простым приятием? Не хочу, чтобы это были мои родные – им слишком много. Не обременю этим Дишку – он должен верить. За двоих.
И как хренопользователь всех мыслимых соцсетей, остаюсь антитрендом.
Про торг
Я натягиваю картинку и пытаюсь в нее войти. Вот захожу домой, говорю маме: «Нет у меня рака!», и мама плачет. От радости. И я сама – легкая и безмятежная. Все позади – это было строго, даже грубо, но не про меня.
Биопсия еще не готова. Есть время. Или нет? Мне без разницы. Я продолжаю продолжать свое делание. Беру маятник, кубики – читаю актуальную информацию с себя.
Вопрос – ответ, или нет ответа.
Рак? – сначала да, после – неоднозначно.
Операция? – возможно, потом – строго нет.
Кубики работают на ближайшие события, неделю-две. Маятник можно спросить на год вперед. И он уверенно показывает поездку в Перу, как и отвечает про рак, которого нет. Маятник его не видит.
Приглушаю диалог, иду в медитацию. Беру по-прежнему целительские техники, работаю-работаю. Может, не надо работать? Просто идти с тем, что идет. Мантры и специальные обряды – мне годится все, чтобы вымешать эту кашу. Чтобы все развалить.
И надо пройти до края в любой вероятности. И я иду. А еще трудоемкий метод работы по ДНК – я вытаскиваю каждый день эти программы-шаблоны и что-то еще.
И это сегодня такой способ жить. Убрать все. Уберу, насколько смогу, насколько глубоко смогу занырнуть.
Если у меня получится, если ничего нет, я обещаю – я помогу миллионам женщин…
Ок, а если есть? Не помогу что ли?
Хитрый разум начал торг, и мне ничего не остается, как выйти в Наблюдателя. Посмотрю оттуда.
«Чем поможешь? Если все есть, ты не особенная, не уникальная – ты пройдешь все то же самое, что эти миллионы».
Вот-вот. Я не особенная, не уникальная, и я не помогу миллионам. Оставляю торговлю. Мне не выменять мое право на здоровье и жизнь. Мне надо его просто признать за собой.
Как изменится моя жизнь?
Читала истории женщин, «победивших» рак. Почему в кавычках? Да всегда в этом тексте есть скрытая речь про войну. Или борьбу, на худой
