будем сейчас буханки с машины таскать. Так и быть разрешу тебе припёки схавать.
Прошли примерно с километр, и впереди блеснуло узкое русло ручья. Течение было к югу. В том направлении и пошли по воде, поскальзываясь на крупных голышах. Пельмень норовил выбраться на берег, но Понятно-дело пинками заставлял его идти по самой стремнине. Через несколько сотен метров, на каменистом берегу повернули строго на восток, потом по своим следам вернулись опять к ручью и по извилистому руслу ручья пошли уже в направлении на север. Топали молча промокшими в драных сапогах ногами. Но шли и шли, гонимые азартом и, не чувствуя усталости. Лишь иногда Понятно-дело рыкал на хныкающего Пельменя, внушая тому, что, мол, заблудились в поисках машины с хлебом. – Яки вин машина с хлибом… Ще ни бачив дорог вин нема, – хныкал уже утомившийся Пельмень.
Отчётливо посветлело низкое северное небо – значит, уже наступило утро. По умственным прикидкам выходило, что они в дороге уже часов шесть. Ноги ломило в ледяной воде. Решили выйти на берег с долгим передыхом. В распадке двух небольших сопок развели костёр.
– Вот теперь я волю почуял, – произнёс с усмешкой Понятно-дело, развешивая над костром мокрые портянки.
И Еремеев закивал головой: – Я тоже, как ошалевший. Ну, точно стакан неразведённого спирта шарахнул. Аж в груди жжёт.
Пельмень, судя по выражению его лица, уже явно догадывался о происходящем. Его телячьи глаза выражали страх телёнка, забредшего по глупости в волчью стаю. Он даже перестал скулить и плёлся теперь позади остальных беглецов. Ещё несколько часов прошли без остановок. Шли всё время на север, в перпендикуляре к уходящему на закат солнцу. В обозначенную сумерками ночь решили сделать долгий привал, поскольку по расчётам Понятно-дело погоню ещё даже и не собирали. Развели на камнях костерок, прилегли на разосланные лапы стланика. Опять сушили на прутьях портянки и одновременно жарили ломти хлеба, добытого Еремеевым из лагерной столовки. Густо посыпали ломти волглой солью для её запаса в организме. Даже Пельмень после того, как умял зараз трёхдневную хлебную пайку, поуспокоился внешне и тупо икал, глядя в огонь костра. Разливающаяся по телу усталость после суточного маршрута была приятна Еремееву в ощущении свободы. На следующий день он чувствовал себя отдохнувшим, как никогда в лагере на нарах. Они упорно шли строго на север.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
