на собственную тень.
– Она была потрясающей женщиной, – сказала Имоджин, сжимая руку отца. – Нам всем ее очень не хватает.
– Мне уже сейчас не хватает всяких разных милых пустяков, – сказал Том. – Даже тех, которые когда-то просто сводили меня с ума. Например, когда она звонила нам во время обеда, чтобы рассказать, что там случилось в одном из ее любимых сериалов.
– Или как она на Рождество, отправляясь за покупками, проходила мимо дорогих магазинов, делая вид, что их вовсе не существует, – сказала с улыбкой Имоджин.
– Да, правда, – Том тихо засмеялся. – А потом всегда приводила какого-нибудь беднягу на рождественский ужин. Беспризорника или бездомного, которого мы никогда прежде не видели, но которому было просто некуда пойти.
– Точно, – подхватила Имоджин. – Бедная мама никогда не знала, на сколько человек готовить ужин. Помнишь?
– Она всегда так поступала, – кивнул Том. – Даже когда был жив отец. Но он не возражал. Они вместе выросли и не могли друг без друга. И он всегда говорил, что они не стали бы связываться с кафе, если бы не любили окружать себя людьми.
Имоджин понимающе улыбнулась.
– Она не была совершенством, – заключил Том. – Но знаешь, это даже к лучшему!
– Имоджин, ты здесь? – Джен прервала их воспоминания. – Я не слышала, как ты спустилась. – Девушка вдруг ощутила, как неодобрительный взгляд матери скользит по полотенцу, завязанному на голове в виде тюрбана, вытянутой мешковатой футболке и свободным хлопчатобумажным брюкам. – Ты разве не собираешься высушить и уложить волосы, дорогая?
Имоджин пожала плечами, невольно вновь чувствуя себя нашкодившей пятнадцатилетней девчонкой.
– Думаю, сегодня мы будем обедать здесь, – сказала Джен, передавая Имоджин несколько подставок под горячее на стол. – Это все же довольно знаменательное событие – вся семья вновь собралась дома. Я приготовила запеченную говядину и клецки с шалфеем, а твоя сестра сделала крем-карамель на десерт.
– Тебе не стоило беспокоиться, – сказала Имоджин, оглядываясь на отца, который по-прежнему сидел с отсутствующим выражением лица.
– Думаю, мы все сейчас нуждаемся в хорошей пище, – заявила Джен.
Имоджин прикусила язык. Еда всегда была для матери решением всех проблем. Джен вернулась на кухню, а девушка сжала под столом руку отца и почувствовала его ответное пожатие, очень нежное.
Моментом позже Джен вернулась со стопкой тарелок между полотенцами, следом шла Анна и несла в кухонных рукавицах форму для запекания.
– Осторожнее, тарелки горячие, – улыбаясь, сказала Джен, расставляя посуду.
Они с Анной заняли свои места за столом.
– Садитесь, – подтолкнула Джен отца с дочерью, – а то все остынет.
Обед проходил в молчании.
– Можем ли мы соблазнить тебя остаться дома, Имоджин? – спросила мать. –
