С третьего этажа я не различал номера и лишь приблизительно мог установить его возраст – лет двадцать – двадцать пять. Рослый малый – примерно шесть футов два дюйма, – и выглядит весьма уверенным в себе.
На Кембридж-стрит колымагу Энджи между тем «заперли».
Я снова поглядел на преследователя. Торчать в отеле бессмысленно. Пойдет ли он за мной или останется снаружи, дожидаясь, – один черт.
Я по лестнице спустился в цокольный этаж, открыл дверь в служебный коридор, пахнувший отработанными газами, соскочил на погрузочную платформу, потом, пройдя мимо мусорного контейнера, откуда шел смрад томящихся под крышкой фруктов, выбрался на Блосом-стрит. Я не слишком спешил, но, прежде чем вы успели бы выговорить «на дворе трава, на траве дрова», я уже снова был на Кембридж-стрит.
По всему Бостону, причем в самых неожиданных местах, имеются гаражи. Это не слишком-то большое подспорье для города, где приткнуть машину не проще, чем достать в Москве туалетную бумагу, но зато городской бюджет пополняется головокружительными суммами за аренду. Я юркнул в проем между парикмахерской и цветочным магазином и пошел вдоль гаража, пока не добрался до бокса номер 18, где и сдернул чехол со своего любимца. У каждого свои игрушки. У меня это темно-синий «порше-родстер» 1959 года выпуска. Верх откидывается, рулевое колесо отделано деревом, обтекаемый фюзеляж. Да, я понимаю, что фюзеляж бывает у самолета, но как разгонишь мою зверюгу миль этак до ста сорока и дорожные указатели зарябят в глазах, сливаясь воедино, возникает полное ощущение того, что сейчас оторвешься от земли. Салон обит мягкой белой кожей, рычаг переключения скоростей блещет как полированный спортивный кубок. Я не столько ездил на «порше», сколько облизывал и отлаживал его по выходным, чистил и полировал. Горжусь, что не дошел до того, чтобы дать ему собственное имя, но Энджи утверждает – это всего лишь по недостатку воображения.
С первым же поворотом ключа стартер заурчал как камышовый кот. Я вытащил из-под сиденья бейсбольную шапочку, снял пиджак, надел темные очки и выкатился из гаража.
Энджи по-прежнему сидела в машине перед Плазой, и это означало, что преследователь все еще ждет на стоянке у отеля. Я помахал ей и проехал по Кембридж-стрит по направлению к реке. Когда я добрался до Сторроу-драйв, машина Энджи следовала за мной, но, выкрутившись на автостраду I-93, я оставил ее в клубах пыли далеко позади. Я сделал это всего лишь потому, что мощь моего мотора позволила мне это. Или всего лишь потому, что такой уж я незрелый человек. Одно из двух.
8
Ехать в Уикхэм – не большое удовольствие. Примерно через каждые три мили приходится сворачивать, а если пропустишь хоть одну развязку, тебя занесет в Нью-Гемпшир, а там будешь до посинения уточнять маршрут с придурками из восточных штатов, не понимающими нашего американского языка. К тому же по дороге не на что смотреть, кроме как на унылый индустриальный пейзаж, да потом, когда приблизишься к поясу городков, лежащих вдоль реки
