следующее же утро он приказал изготовить нечто подобное в окопах всего батальона и даже в тылах.
Разведка иванов стала особенно донимать по ночам. Почти каждую ночь в полку случалось ЧП: то часового украли, то в ближнем тылу на лесной дороге снесли голову мотоциклисту натянутой между деревьями проволокой, то кто-нибудь из бдительных фузилёров, услышав шум, открывал огонь и оставлял возле проволоки несколько трупов иванов. Их притаскивали в траншею. Во-первых, чтобы не завоняли. Во-вторых, чтобы осмотреть. В карманах у них, как правило, ничего, кроме кисетов с табаком, не находили. Оно и понятно – разведка. Разведка обычно активизируется перед наступлением. Но наступать готовились и они. Новое грандиозное летнее наступление начнётся вот-вот. Цель его – смести наконец русских, сокрушить их оборону и двинуться дальше к Москве и Волге. Так что к наступлению готовились все.
Фузилёр Бальк уже вовсю, как говорят иваны, давил ухо. Скоро ему вставать. Самое опасное время – час до рассвета – Штарфе решил бодрствовать у пулемёта сам. Иногда, когда гасла очередная ракета, после длинной очереди, он делал пару коротких, простреливая пространство между двумя рядами проволочных заграждений. Сон ходил вокруг него, но не приближался и на шаг. Штарфе знал, как держать его на расстоянии. Если хочешь выжить, не спи. И когда сразу несколько ракет зависли над проволочными заграждениями и Штарфе отчётливо увидел двигающиеся под самой колючкой тени, он тут же бросился к своему верному Schpandeu, развернул его немного правее, рявкнул своему второму номеру: «К оружию, Бальк! Иваны!» – и, не дожидаясь, когда тот продерёт глаза, начал вести огонь. И, похоже, одного из иванов сразу подстрелил, потому что увидел, как трассер прошёл вдоль нижнего ряда колючей проволоки и крайняя тень, будто ужаленная, отпрянула в сторону. Когда стреляешь с близкого расстояния, всегда можно почувствовать: попал в цель или твои пули прошли мимо.
Тем временем из блиндажей начали выскакивать фузилёры. Их серый в свете ракет поток стремительно заполнил свободные ячейки. Послышался голос старика. Он находился где-то рядом, поторапливал тех, кто замешкался. Командир фузилёрной роты гауптман Фитц, старый вояка, всегда находился рядом с ними. И награды, и оплеухи он раздавал собственноручно. Услышав его рычание, вскочил шютце Бальк, продрал глаза и кинулся к пулемёту, занял своё место. Теперь Штарфе не боялся, что ленту захлестнёт и деформированный при этом патрон уткнётся в патронник с перекосом, так что его придётся вытаскивать кинжальным штыком. Такая заминка всегда опасна. Особенно в ситуации, когда иваны совсем рядом. Когда они могут забросать расчёт гранатами или, хуже того, броситься врукопашную…
Пуля на долю мгновения зависла над бруствером, будто выбирая, кого избавить от работы, которая неожиданно выпала на долю этих двоих в угловатых стальных шлемах вермахта с серебристым орлом на боку. Она выбрала и скользнула впритирку с козырьком одного из стальных шлемов.
