Ее Джин! Пусть он предатель, пусть изменил Мии у нее на глазах, разве можно за это зарезать его вот так, как жертвенного петуха?
Как вообще можно зарезать невинного человека ради силы?!
Мия вскрикнула, отшвырнула нож, как ядовитую змею, и даже вытерла руку о полу кимоно, словно короткое прикосновение к обтянутой кожей рукояти ее испачкало.
– Потерпи, – всхлипнула она, дергая цепи Джина. – Сейчас я тебя освобожу.
– Ду-у-ура, – разочарованно вздохнул в темноте дракон.
Ревел и бесновался шторм, дождь лил сплошным потоком, словно все небесные реки разом решили сойти на землю, стонал ветер, и вставало на дыбы море, чтобы обрушиться на затерянный в океане клочок земли. Казалось, все воздушные и водные драконы Оясимы собрались вокруг крохотного скалистого островка и теперь с размаху бились телом о возведенный генералом барьер, желая попробовать на зуб человечинки.
Лезвие уже наполовину скрылось в земле, и каждый удар стихии вгонял меч все глубже.
Над катаной на коленях стоял Акио Такухати и держал щит.
Вцепившиеся в рукоять пальцы сводила судорога, в глазах темнело от запредельного напряжения. Каждый вдох давался с трудом, словно сверху придавило гранитной плитой, но Ледяной Беркут стискивал зубы и снова воздвигал преграду на пути обезумевшей стихии.
В Огненной долине было хуже.
Стемнело, но буря не ослабляла напора. Ночная тьма была наполнена визгом ветра в скалах и грохотом волн.
Шторм выдохся лишь на рассвете. Тучи расползлись, небо над островком наконец прояснилось. Акио выдохнул, разжал негнущиеся побелевшие пальцы и рухнул на камень.
Не хотелось шевелиться, думать, что-то решать. Усталость затягивала в черную дыру, обещая покой – сон без сновидений.
Нельзя спать! Мия…
Он медленно поднялся, опираясь о камень. Ковыляя, добрел до скалы, под которой оставил девушку. Фэнхун забился вглубь норы и мелко дрожал. Даже для волшебной птицы попадание в подобный шторм было равносильно смерти.
Летун выполнил приказ. Мия лежала, укрытая его крылом. Акио взял ее на руки, прижал к груди, еще раз поразившись, какая она маленькая и легкая.
И холодная.
На бледном лбу девушки выступила испарина, Акио вытер ее, злясь, что не может толком согреть больную – после ночи наедине с бурей он и сам почти не чувствовал рук.
Поцеловав посиневшие от холода губы, он влил в Мию еще немного силы. Столько, сколько девушка могла сейчас взять.
Она всхлипнула:
– Господин Такухати! Я не шлюха…
– Я знаю. – Голос генерала дрогнул. – Знаю. Держись! Скоро дом.
Акио прижал девушку к себе крепче и перевел взгляд на фэнхуна:
– Вылезай.
Птица выбралась, опасливо косясь то на небо, то на хозяина.
Такухати раздраженно поморщился, предчувствуя очередные капризы. И оказался прав.
«Опасно лететь, ветер
