за него замуж?
Скрещенные – закрытые для реализации мужской «горячности» – ножки девушки на листе 8 в ПД 835, в рукописи «Цыган», принадлежат также, как записано здесь автором рисунка, Екатерине Бакуниной. Появился он в правом («правильном») поле рукописи рядом с отражающими истинные чувства поэта к Екатерине стихами о любви Алеко к Земфире. Старик-отец «переводит» на понятный Земфире «язык» отношение к ней полюбившего ее человека иной культуры: «…Тебя он ищет и во сне: // Ты для него дороже мира». (IV, 191)
ПД 835, л. 8
Но Земфиру в это время уже тяготят отношения с Алеко, по правилам своей цивилизации считающим себя ее мужем. Она признается отцу: «Его любовь постыла мне. // Мне скучно; сердце воли просит…» На рисунке за ножками Бакуниной – неизгладимое в ее восприятии черное пятно ее кратковременных нежеланных близких отношений с Пушкиным. Записанный в этом рисунке текст – комментарий к ситуации: в юбке и ножках – «Катерина Бакунина и я», в контурах «негритянски» черного чернильного пятна – «Александръ Пушкинъ, мужъ ея».
Глава 5. «Лилу, темиру, всех обожал»
Кажется, информацию о воздыхателях Бакуниной приятели поэта в воспоминаниях и сам Пушкин в своих рисунках оставили нам исчерпывающую. Однако и этот «железобетонный» факт из его биографии все же нуждается в подкреплении еще и доказательствами из его честного и объективного литературного творчества. Ибо и до сих пор в нашей науке бытует разномыслие по поводу того, кого из влюбленных в Бакунину лицеистов в их группе считать третьим – Алексея Илличевского или все же Ивана Малиновского? Некоторые исследователи[48] полагают, что в рукописи стихотворения «19 октября 1825 года» («Роняет лес багряный свой убор…») после посвященной Пущину 10-й строфы Пушкин восклицает, обращаясь к Алексею Илличевскому:
Что ж я тебя не встретил тут же с ним,
Ты, наш казак и пылкий и незлобный,
Зачем и ты моей сени надгробной
Не озарил присутствием своим?
Мы вспомнили б, как Вакху приносили
Безмолвную мы жертву в первый раз,
Как мы впервой все трое полюбили,
Наперсники, товарищи проказ… (II, 972)
А ведь точно известно, что Казак – Иван, сын первого директора Лицея Василия Федоровича Малиновского. Впоследствии Иван Малиновский женился на сестре своего тезки Пущина Марии. Но кого любил он в свои лицейские годы? Если в триумвирате с Пушкиным и Пущиным, то вовсе ведь не обязательно Екатерину Бакунину. Потому что у этой страстной парочки была в те годы еще одна общая любовь. Их желчный, но много знающий однокашник барон Модест Корф даже не сомневался в том, что именно графиня Наталья Кочубей, а вовсе не Екатерина Бакунина, была «первым предметом любви Пушкина»[49]. Другие лицеисты иже с поэтом в этом увлечении непременно упоминают и его верного друга Ивана Пущина.
Фрагмент
Смотри, к примеру, Руденская М., Руденская С. «Наставникам… за благо воздадим». – Лениздат, 1986, с. 126; Эйдельман Натан. «Прекрасен наш союз…». – М., «Вагриус», 2006, с. 123 и др.
Труайя Анри. Пушкин. Биография. В 2 томах. – СПб, «Вита нова», 2005, т. I, с. 126.
