смотрел ту игру. Я бы поехал на стадион, если б мог.
– Ну, хорошо, что ты ее смотрел, поскольку это была моя единственная игра в НФЛ.
– А потом я проверил твои баллы в полицейской академии, – продолжил Миллер. – И твои тесты на детектива.
– А это еще зачем?
– Потому что, Амос, мне было любопытно. Не думай, что управление не заметило твоих показателей – сначала копа, потом детектива. У тебя было нечто, отсутствующее у остальных.
– Мэри – хороший полицейский.
– Да, верно. Хороший, но не замечательный. Хороший, но не безупречный. А вот твои баллы в полицейской академии и потом, на экзамене на детектива, были безупречными. Ты не ошибся ни в едином вопросе. Первый раз за всю историю штата, так мне сказали. Тогда я заинтересовался твоей учебой в колледже. Ты был хорошим студентом, но в категории B. И твои результаты были совсем не безупречны.
– Футбол оставляет мало времени для учебы.
Миллер задумчиво потер подбородок.
– Давай вернемся к делу. Что еще у тебя есть?
Декер чувствовал, как мигрень марширует по шее к затылку. Тусклое освещение столовой сейчас ощущалось им как ярчайшая цирковая иллюминация. Синий цвет, чудовищно резкий, просачивался из всех уголков жизни и сходился к его душе. Амос чувствовал, как он растет.
– Не думаю, что Леопольд – наш парень, – ухитрился произнести он.
– Я знал это еще до того, как сел с тобой за стол.
– Откуда?
– Ты не убил его, уходя из участка. Ты ведь за этим и приходил туда, верно? Оценить парня, задать вопросы, разглядеть его, прочесть мысли, увидеть, тот ли он… И если решишь, что тот, – нет больше Леопольда… – Он смерил Декера взглядом. – Дело несложное. Футболист, силен как бык… Может, сейчас ты и не в форме, но все равно здоровенный чувак. У Леопольда не было никаких шансов.
– Ты не можешь арестовать человека за то, что тот думает о преступлении.
– Нет, и иногда это скорее проклятие, чем благословение.
– Тогда к чему это внушение с копами и Бриммер?
– Я капитан, но у меня тоже есть начальство.
– Так это был налет, чтобы прикрыть задницу?
Миллер резко поднялся на ноги и поправил галстук, подтянув его к кадыку.
Декер смотрел на него снизу, мигрень уже лупила в голову со всех сторон. Он полуприкрыл глаза, чтобы избавиться от тусклого света, который казался тысячью раскаленных ламп.
– Так что ты собираешься делать?
– С тобой – ничего. Теперь Леопольду будет предъявлено обвинение на основании его признания. Далее мы либо подтвердим его рассказ, либо опровергнем. Я серьезно подумаю над всем, что ты мне сказал. В конце расследования он либо останется за решеткой, а потом отправится в суд или признает себя виновным до суда, либо выйдет на свободу.
– А если кто-то заставил его это сделать?
– Он может дать нам след. Уверен, что ты уже об этом подумал.
– Ты
